В деревне Кирилл не был давно, лет десять, и что самое главное, не хотел. Одна мысль об этом претила ему, хотя он и сам не мог понять почему, ведь он любил отдыхать на природе.

Парень вздохнул, глядя как за окном машины проплывают леса и захолустные деревеньки вроде той, куда он сейчас направлялся. Стараясь не думать, сунул в уши наушники и врубил музыку, не заметив, как задремал.

— Приехали, парень, — разбудил его водитель, вынув один наушник.

И расплатившись, Кирилл выбрался, с чемоданом в руках проследив, как машина катит в обратный путь. Ну почему он не мог последовать ее примеру…

Погодка была жаркая и солнечная, но дышалось на удивление легко. Может именно поэтому родители Кирилла отправили его подальше от городского смога и дыма горящих торфяников?

На улице никого не было, только бабушка, которая вышла встречать любимого внука, которого видела не так давно, поскольку часто бывала у них.

— Кирюша! Как ты? Нормально доехал? Я беспокоилась, так беспокоилась, все-таки такси… А черт знает, что этому таксисту в голову придет!

— Ну что ты, бабушка, — парень обнял пожилую женщину, целуя в щеку. — Все хорошо, доехали с ветерком.

Он улыбнулся, встреча с любимой бабушкой скрасила необходимость находиться там, где не хотел.

— Идем в дом, ты устал после такой-то дороги, да и солнцепек. Еще поплохеет с непривычки.

Ирина Михайловна потащила внука в дом, где пахло свежей выпечкой, и был приятный полумрак. И Кирилл подумал, а может напрасно он так не хотел ехать? В доме было уютно и прохладно, на кровати свернулась клубочком черная кошечка.

— Это и есть Чернуля? — спросил он, улыбнувшись.

— Да, она родимая, — улыбнулась женщина, наливая внуку домашний лимонад и выставляя на стол корзинку с пирожками.

Проснувшись, кошечка как-то странно посмотрела на парнишку, словно узнавая, и спрыгнув с постели, потянулась, чтобы после потереться о ноги Кирилла.

— Какая ласковая, — погладил парень животное, запрыгнувшее ему на колени, и отведал угощение. — Мм, как вкусно…

— Ты учебники-то с собой взял? Считай на все лето приехал, как раз может, все свои тройки исправишь, — назидательно произнесла Ирина Михайловна.

Кирилл вздохнул, однако, не переставая жевать, слишком вкусные у бабушки получались пирожки, мама так не умеет готовить.

— Конечно, папа лично в сумку положил, — фыркнул он. Вообще он считал, что слишком много шума из-за каких-то троек, тем более не так их было и много, всего-то пять… О чем он и сказал бабушке.

— А остальные двойки? — в «ужасе» поинтересовалась Ирина Михайловна, потрепав внука по волосам. — Потом ляг, ноги вытяни, а то несколько часов в машине. Я пока к бабке Ритке схожу, куплю у нее молока свежего.

— Почему, четверки, — «обиделся» Кирилл, улыбаясь.

Когда бабушка ушла, он поднялся из-за стола, но отнюдь не для того, чтобы лечь, а прошелся по дому, знакомясь. Впрочем, ему казалось временами, что он помнит многие вещи. Кошка следовала за ним попятам, и он взял ее на руки. К приходу бабушки они уже послушно лежали на диване.

— Какие у меня нынче послушные внуки, — засмеялась бабушка Кирилла, завидев мальчика и кошечку лежащих вместе. — Кирюш, я тут Леночку видела, говорит, ты с ней почти не общаешься.

Парень вздохнул. Ну вот, уже нажаловалась… Говорить на эту тему он не хотел, но все же ответил коротко и по существу:

— Она зануда.

— Кирилл… Ну, нельзя так. Она же девочка. К тому же твоя сестра, пусть и двоюродная, — с укором произнесла женщина, наливая кошке молока.

— И что с того? — удивился Кирилл, рассеянно поглаживая животное. — У нее полно своих друзей, у меня своих и это совершенно разные компании. А в помощи я ей никогда не отказывал, так что пусть не заливает.

— Ну как хочешь, — поморщилась женщина.

— Бабуль, ну она правда загибает, нормально мы общаемся для родственников… — кошка присела возле блюдечка и Кирилл сел. — Может тебе помочь чем нужно?

— Просто отдыхай, — улыбнулась Ирина Михайловна. — Знаешь, я тут с подругой договорилась съездить с ней кое-куда, заночуешь сегодня один?

— Нет проблем, — улыбнулся парень в ответ. Вот только за этой улыбкой прятался страх человека, которого ночами изводят кошмары. И просыпаясь в поту, приятно знать, что за стенкой есть живые люди. Но огорчать бабушку или родителей он не хотел, как и рушить чьи-то планы.

— А пока я пеку блины, можешь прогуляться, — настоятельно рекомендовала Кириллу бабушка, так как не любила, когда у нее путались под ногами во время готовки.

А что, хорошая мысль, он ведь тут давно не был, посмотрит, что тут и где. Может в деревне есть его сверстники, тогда вообще будет замечательно, не скучно. Кивнув, Кирилл поцеловал бабушку и вышел на крыльцо, оглядываясь. Ничего особенного: ряд деревянных домиков, разбросанных между пологих холмов, и красивое озеро под горкой. Спустившись к нему, он потрогал воду, думая, а не искупнуться ли ему, когда почувствовал чей-то взгляд и обернулся.

— Здравствуйте, — приветствовал он мужчину. Но тот бросил на него еще один странный взгляд и поспешил прочь.

Парень пожал плечами, мало ли… вот только «чудик» был не один.

Вернувшись домой раньше, чем планировал, он спросил:

— Бабуль, а чего все на меня как-то косо смотрят?

— Дивятся, какой ты у меня вырос, — засмеялась Ирина Михайловна, но смех этот получился капельку нервным, и блин у нее подгорел… чего не было еще ни разу.

— Угу.

Он, конечно, заметил реакцию женщины, и это заставило его задуматься. Но пока он понимал только одно — вряд ли он сможет найти тут друзей. Сев за стол, положил в блюдце сметаны, но приступать к трапезе не торопился, ждал бабушку.

Поставив перед мальчиком тарелку с блинами, женщина налила ему чая и словно утешающе коснулась его волос. Утешающе, жалея и будто испытывая вину.

— Спасибо, — улыбнулся Кирилл, беря блин. Но улыбка быстро пропала. — Они думают про меня что-то дурное?

Он не понимал причин, но их взгляды были весьма красноречивы.

— А кто их знает, они сами себе на уме всю жизнь были, — дергано пожала плечами бабушка. — Помнишь, когда мы два года жили в Америке, там были закрытые общины людей, которые жили обособленно и неохотно пускали на свою территорию посторонних? Вот они такие же… Хоть я и живу здесь очень много лет.

Кирилл кивнул, помня то время, что они провели в другой стране. Значит, дело было не в нем, и любой чужак воспринимался бы ими так же? Вот если бы он приезжал сюда каждый год… Все же странно, почему у него такая антипатия к этому месту.

— Я докажу им, меня не надо бояться, — заверил он.

— Что прямо с первого дня? — с усмешкой спросила женщина, подавая внуку уже свернутый блинчик. — Правда, я бы не стала. Не стоят они того, ты лучше отдыхай, да воздухом свежим дыши.

— Я поступками докажу, не сразу, со временем, — смутился парень, уминая блинчик. Из кожи вон тоже лезть не собирался, но и контактов не избежать совсем, пока он тут живет. — А тут есть ребята?

— Сейчас все в школе-интернате недалеко отсюда, вернуться через пару недель, как раз акклиматизацию пройдешь, — улыбнулась Ирина Михайловна, едва ли не с умилением наблюдая, как внук трескает угощение.

— Понятно, — было бы здорово, если бы удалось с кем-нибудь подружиться. — А в интернате, потому что далеко каждый день добираться?

Блины были такими вкусными, что он не заметил, как съел большую часть. И смутившись, подвинул тарелку ближе к женщине.

— Отчасти, но мне кажется, что здесь это принято, чтобы дети воспитывались не родителями, а школой. Здесь всегда какое-то отчуждение в семьях, — женщина неприязненно поежилась. — Этих людей мне не понять…

Кирилл подумал и предложил:

— Бабуль, а может тебе переехать к нам?

Желание что-то доказывать этим людям улетучилось.

— Кирюш, ну что ты, какой мне к вам? Я не для того сюда из города бежала, чтобы под старость лет возвращаться. Хотя не спорю, деревенька где-нибудь в Германии была бы предпочтительней, — тихо засмеялась женщина.

За разговором неприятное впечатление от встречи с местными забылось, и парень расслабился, от души смеясь, и охотно поведал новости, которые привез из города. И поговорили за жизнь, а потом Ирина Михайловна начала собираться к подруге.

— Так, Чернуля у нас остается за главную, — улыбнулась женщина, причесываясь. — Все съестное в холодильнике, попить есть лимонад и вода, не хулиганьте тут без меня.

— Не волнуйся, бабуль, все будет в порядке, — пообещал Кирилл, целуя женщину в щеку. И помахал ей рукой с крыльца.

Вернувшись в дом, он сграбастал Чернулю и устроился с книгой на диване. Не то чтобы он был очень пуглив, но все же его не покидало какое-то неприятное чувство, будто кругом враги. Да и в самом деле, куда и к кому бежать, если что-то случиться? Но он тряхнул головой, успокаивая себя резонным вопросом: А почему, собственно, должно что-то случиться?

На улице уже стемнело, когда Чернуля вдруг повела себя странно: спрыгнув с дивана, села на полу напротив и в упор посмотрела на мальчика, нервно подергивая хвостом и топорща шерсть.

— Что случилось, девочка? — спросил Кирилл, напрягаясь. Ведь он знал, что кошки видят и чувствуют гораздо больше, чем люди. Он огляделся, потом прислушался, но ничего странного не обнаружил. Протянул руку, чтобы погладить животное. — Может тебе показалось? — в голосе послышались нотки тревоги и надежды.

Недовольно дернув хвостом Чернуля «потерлась» о его руку, на самом деле пройдя в миллиметрах от нее. Создавалось странное впечатление, что кошечка ласкалась к кому-то другому, может оно создавалось от того, что с каждым мгновением ощущение чьего-то присутствия становилось все более четким.

По спине парня пополз неприятный холодок. Отдернув руку от кошки, точно она ужалила его, он подтянул ноги, чтобы не свешивались с дивана, и отчаянно всматривался в сгущающийся за кольцом света от настольной лампы полумрак, тщетно силясь увидеть то, что видела кошка.

— Кто здесь? — позвал он, наконец, не выдержав этого напряжения.

Кирилл вздрогнул, тихо выругавшись себе под нос. Подумал, может это кто-то из местных решил попугать городского чужака? Только не особо как-то в это верилось, скорее он склонялся к версии о полтергейсте. Но тогда, бабушка должна была знать про эту чертовщину, верно? Но она ничего не сказала. Решившись, он соскочил с дивана и метнулся к включателю, зажигая большой свет, чтобы увидеть всю комнату.

Комната была пуста, ни намека на чье-либо присутствие, да и кошка уже спокойно свернулась клубочком, запрыгнув на диван.

Спугнул, или почудилось? В любом случае, о сне для Кирилла не могло быть и речи. Оставив включенным большой свет, он вернулся к чтению, пытаясь понять, о чем там идет речь на страницах романа. Но буковки путались и расплывались, и он на минуту прикрыл глаза…

И вот он уже во дворе бабушкиного дома, играет в машинки, ему лет шесть. Хорошая солнечная погода. Но вокруг него сгущаются тени, наконец, вырастая в темную фигур. Она хватает его, своими длинными, костлявыми черными пальцами и словно проникает рукой в грудь, сжимая своими уродливыми пальцами сердечко мальчика. С силой выдернув руку, словно отделила от Кирилла какую-то очень важную и ценную часть. Отшвырнула ребенка на землю, а в руках остался… еще один Кирилл. Малыш рвался к другому малышу. Плакал. Но существо лишь сильнее вцепилось в него, и утащило за собой в мир теней.

Сев на диване, весь в поту, Кирилл хватал ртом воздух, все еще чувствуя боль в груди. Снова тот же кошмар, только теперь все было предельно четко, он бы даже сказал, реально. Новые детали смутили его и еще больше напугали. Что-то защекотало, и потерев щеку, парень обнаружил на щеке соленую влагу. Не в силах оставаться в четырех стенах, словно сдавливающих его, он вышел на крыльцо, подняв лицо к звездам. Спустя мгновение ветерок уже ласково ерошил его волосы. А может и не ветерок… Слишком ласковым было это касание, утешающим, слишком человечным. Кирилл вздохнул, прикрывая глаза, ловя эту ласку. И в этот миг на душе было такое умиротворение, какого он никогда не испытывал. Или нет, просто это было очень давно.… И он опустился на ступеньку, прикорнув, прижавшись щекой к балясине перил и наслаждаясь этим удивительным состоянием.

Но реальность довольно скоро влилась в его сладкую дрему, мягким, смутно знакомым прикосновением к плечу. Затем чья-то рука скользнула с плеча на спину, и ее убрали, но когда Кирилл открыл глаза, рядом никого не было, только Чернуля терлась о его ноги.

— Ты ведь знаешь, кто это был, да? — спросил он животное, зная, что оно не ответит. Погладив по спинке, взял на руки и занес в дом, закрывая за собой дверь. Он больше не боялся этого дома, и того, кто в нем обитал. — Спать, — объявил он.

Постелившись, он лег и провалился в сон, никем не потревоженный, пока солнечный луч не решил, что ему пора вставать.

Парень открыл глаза и уловил дразнящие ароматы, доносившиеся с кухни — бабушка была уже дома. Он сладко потянулся и встал, осторожно, чтобы не потревожить свернувшуюся клубочком в ногах Чернулю. Прошел на кухню, умывшись по дороге.

— Доброе утро, бабуль, — поцеловал он женщину. — Как съездили?

О том, куда две пожилые женщины могли мотаться на ночь глядя, он не спрашивал. Если бы она хотела, то сама бы рассказала.

— Доброе, — улыбнулась женщина. — Да нормально, все прошло в штатном режиме. Как тебе спалось? Садись кушать.

— Замечательно, — улыбнулся Кирилл, садясь за стол.

— Знаешь, Кирюш, я, наверное, кажусь очень не гостеприимной, но мне сегодня надо будет съездить в город, оформить документы, чтобы утром получить лекарство.

Значит, они снова окажутся одни? Как ни странно, но эта мысль не пугала, скорее наоборот. Он хотел разгадать тайну, к которой прикоснулся этой ночью.

— О чем ты, бабуль, ты у меня самая лучшая, — заверил внук. — Ты не волнуйся за меня.

— Все равно прости, — поцеловала женщина внука в лоб. — Мне аж самой неуютно. Леночка хотела приехать, может, вместе заночуете?

Кирилл вздохнул, присутствие девчонки было совсем некстати, но уж очень не хотелось расстраивать бабушку, и он нехотя кивнул:

— Ну, если приедет…

— Хорошо, я позвоню ей, — улыбнулась женщина, тут же беря телефон.

Конечно же, Ленка согласилась. И Кирилл скрыл еще один вздох за зевком.

— Она приедет к тому времени, как я уеду, так что будет не так страшно, — улыбнулась женщина, видимо вспомнив, что внуку всегда было неуютно ночевать в одиночестве.

Кирилл даже подумал, а не подстроила ли эту совместную ночевку бабушка, как бы извиняясь за прошлую ночь? Впрочем, это было уже не важно.

Ленка как всегда опоздала и успела только помахать бабушке вместе с ним. Но он ничего не сказал, прекрасно зная, что это бесполезно, ей ведь все как с гуся вода. Не говоря ей ни слова, он первым вошел в дом, садясь за недоделанные летние задания.

— Что уроки учишь? — спросила рыженькая девица, подойдя сзади и заглядывая через плечо парня.

— А что, не видно? — спросил тот, не поднимая глаз от тетради.

— Не будь букой. Я, может, помочь хочу!

— Хм… ну помоги, — согласился Кирилл. Уж больно трудно ему давалась химия. Он подвинулся вместе со стулом, предлагая сесть рядом.

— Ну, здесь же все очень просто! — воскликнула девушка и принялась читать двоюродному брату лекцию по химии, как заправская мадам Кюри.

Кирилл нахмурился. У Ленки все было просто, и этот факт вызывал у него зависть и раздражение. Но задание как-то надо было делать, и он слушал, пытаясь понять.

Они промучились с химией до самой ночи. И Кирилл первым закрыл учебник, сказав:

— Ну, хватит. Давай ложиться, — как старший, распорядился он. Тем более ему не терпелось погасить свет и узнать, придет ли сегодня вчерашний гость.

— Но ты же ничего не понял! Я же знаю!

Кирилл вспыхнул:

— По-твоему, я совсем тупой?! — вскричал он, вскакивая. И тут же почувствовал легкое прикосновение к ладони, не холодное, но теплое, словно родное. За окном наступила темнота. Парень замер и, взяв себя в руки, надел улыбку, словно успокаиваясь.

— Продолжим завтра, на свежую голову, — решил он. — Давай ложиться.

— Ладно! Хорошо! Я буду спать у бабушки! — девушка ушла в другую комнату, громко хлопнув дверью.

А над ухом Кирилла как будто кто-то хмыкнул.

Как только за Ленкой закрылась дверь, Кирилл повернулся к невидимому гостю, по звуку предполагая, где тот может находиться.

— Она невыносима… — согласился он.

Чернуля потерлась о ноги Кирилла, а после словно попыталась потереться о «гостя» и вдруг повела Кирилла куда-то.

Чувствуя, как внутри что-то дрожит, парень подчинился, последовав за кошкой на мансарду. Взобравшись по скрипучим ступеням лестницы, он перешагнул порог, заставая кошку перед зеркалом в полный его рост. Нерешительно протянув руку, стер пыль, глядя на свое отражение.

Ничего не происходило пару секунд, но после… Его, Кирилла, отражение склонило голову на бок и чуть улыбнулось уголками губ, независимо от своего хозяина.

Парень вздрогнул, и холодок невольно пополз по позвоночнику, хотя, казалось, после вчерашней ночи он был готов ко всякой чертовщине. Протянув руку, он коснулся пальцами стекла, которое было словно теплое.

— Кто ты? — спросил он.

Отражение несколько растерянно посмотрело на хозяина, и в этом взгляде отразилась боль. Чуть подышав на зеркало, ОН написал, получилось, конечно, в зеркальном отражении, но разобрать не составляло труда:

«Я Максим. Ты помнишь?»

— Максим?

Имя действительно было очень знакомым, но… Боль, что плескалась в глазах отражения, передалась Кириллу и дошла до самого сердца. Язык не поворачивался сказать «нет». Максим… Руки сжали виски, пытаясь остановить видения, но тщетно. Точно наяву к нему тянулись страшные тени, вырывая из груди сердце, которое на глазах превращалось в его зеркальное отражение, как раз как сейчас.

— Больно… — прошептали губы.

Максим растерялся еще сильнее, а после отражение замерло, но в тот же миг Кирилл почувствовал легкое прикосновение к груди, отгоняющее боли и страхи.

Затем, видимо вернувшись в свое измерение, Максим написал Кириллу.

«Извини», а после приписал: «Я тот, кого они убили».

Боль исчезла, но осталось чувство вины, словно он обидел хорошего человека. И Кирилл погладил отражение, утешая несчастного парня, лишившегося жизни и застрявшего между двух миров.

— Жители деревни? — предположил он, вспоминая их взгляды, пронизывающие до самых костей.

Максим печально улыбнулся на этот жест Кирилла, и кивнул, подтверждая страшную догадку.

Кирилла невольно передернуло.

— Но почему? — спросил он. Отчего-то ему даже не пришло в голову сформулировать вопрос как-то иначе. Навряд ли Максим сделал что-то столь ужасное, чтобы расплатиться за это жизнью…

Максим лишь пожал плечами, он не знал, почему именно его, только написал:

«Мне было 6 лет».

Всего шесть лет, такой маленький. Сердце Кирилла затопили жалость и ужас. Он нахмурился. По словам Максима, он знал его при жизни, значит… А ведь он был здесь, когда ему тоже было шесть, они вполне могли дружить. Под напором очередного видения, парень прикрыл глаза.

Пасмурный вечер, четыре маленькие ладошки присыпают землей стеклышко, под которым они спрятали по монетке. Первые капли дождя оставляют следы на земле и лавке у бани, под которой они устроили тайник.

— Теперь мы никогда не расстанемся.

Вздрогнув, Кирилл посмотрел на свое ожившее отражение. Как он мог забыть?

— Я вспомнил тебя, — улыбнулся он Максиму.

Парень в отражении несмело улыбнулся и приложил ладонь к стеклу, словно прикасаясь к руке Кирилла. И тот смог прочесть по его губам:

«Прости».

— Ты не виноват, — заверил Кирилл, отвечая на жест, словно хотел сплести их пальцы, как когда-то. Нет, он не помнил, как это было, просто знал. Вспоминая сердцем то, что отказывалась показать память. — Ты прости, что не приезжал так долго.

Максиму, наверное, было так одиноко тут одному…

Макс покачал головой. Нежно «погладив» парня по щеке. Написал:

«Здесь опасно».

— Опасно? Ты думаешь, они захотят убить и меня?

Но почему, он же им ничего не сделал… Однако, Кирилл снова вспомнил их взгляды и его уверенность пошатнулась.

Максим уверенно кивнул, добавив:

«Сектанты».

И снова парня передернуло. Про секты ходило много страшных слухов, от которых становилось холодно спине. Так неужели ему «посчастливилось» столкнуться с одной из них. И что ему теперь делать, просто уехать? А как же Максим? Теперь, когда вспоминания начали возвращаться, он не мог его бросить… снова. А как же…

— А бабуля, ей тоже угрожает опасность? — испуганно спросил он.

Макс покачал головой: «Она им не нужна».

Вздох облегчения сорвался с губ и растворился в загустевшем воздухе. Кирилл прижался лбом к зеркалу. Было очень страшно, но не только за свою жизнь, но от ситуации в целом. Хотелось помочь Максиму, хоть он и не представлял, как это сделать. Да и с сектой было бы неплохо разобраться, а то кто знает, сколько еще людей они могут убить.

— Максим… мне тебя не хватает.

Макс лишь печально улыбнулся и так же прижался лбом к зеркалу, словно пытаясь усилить контакт.

Но тут скрипнула доска, и Кирилл отпрянул, успев заметить, как его отражение стало обычным. Обернувшись, парень увидел Ленку и сжал кулак. Она всегда все портила…

— Ты чего тут? — спросила она, пряча в ладошке зевоту.

— Не твое дело. Спать иди, — велел он, надеясь, что Максим еще вернется сегодня.

— Ты всегда был странным, но шиза, видимо, в конец одолела, — фыркнула Ленка. — Пошли спать. Нечего здесь шататься, а то еще шею свернешь, а я отвечай.

Ох, как не хотелось ему уходить, но он знал, что иначе девчонка не отцепиться, и потому позволил увлечь себя прочь. В последний раз бросил взгляд в зеркало, но там никого не было. Нет. Ему это не привиделось. Нет.

— Лен, а ты не слышала про Максима?

— Какого еще Максима? Того милашку, твоего одноклассника? — спросила Ленка.

— Ладно, проехали…

Конечно, откуда ей было что-то знать о нем, ведь она была совсем крошкой.

— Не, ну, а к чему ты это спросил? — девица изобразила ужас. — Увлекся мальчиками???

— Совсем дура?! — испугался Кирилл, только репутации гея ему не хватало… — Просто пытаюсь вспомнить одного старого знакомого, вот я и подумал, может ты от бабушки что-нибудь слышала про него.

— Нет, извини, твоими друзьями я никогда не интересовалась.

— Ну ладно, иди спать, — начал демонстративно раздеваться Кирилл.

Фыркнув, Ленка ушла в свою комнату, а Кирилл вновь почувствовал легкое касание к плечу.

— Максим. Сейчас она уснет, и я поднимусь к зеркалу, — пообещал он шепотом.

Послышался тихий вздох, и ощущение присутствия исчезло. Только одеяло колыхнулось едва-едва. Макс явно намекал, что Кириллу пора спать.

И тот послушно лег, хотя хотелось проговорить с призраком всю ночь напролет, ведь они так давно не виделись, и им было, что обсудить. Вот только сны-воспоминания не дали ему выспаться. Он проснулся, когда солнце уже вовсю светило в окно, отчетливо вспоминая последний обрывок:

У него в руках две фотографии, где он на одной и той же лошадке, только курточки разного цвета и на одной он серьезен, а на другой смеется. Его резонный, как тогда казалось, вопрос:

— А зачем два раза на одной лошадке?

Мама утирает слезы:

— Ты был такой разный в то время…

— Эй, поднимайся, сплюшкин, а то с голоду помрешь, — Ирина Михайловна уже вернулась и с улыбкой потрепала внука по волосам. — Уже за полдень!

Сев на постели, Кирилл потер глаза, пытаясь понять, приснился ему Максим или нет. Его так и подмывало задать бабушке пару вопросов, но он решил повременить, по крайней мере, пока не проверит кое-что. Обняв женщину за шею, он поцеловал ее в щеку.

— Что это за вне очередной прилив нежности? — улыбнулась женщина внуку. — Садись кушать, я булочки испекла. Лена уже уехала.

Скрыв свою радость от последнего факта, парень улыбнулся в ответ.

— Просто соскучился.

Он быстро привел себя в порядок и присоединился к бабуле на кухне. Весь завтрак, расхваливая ее стряпню.

— Бабуль, а у вас в деревне убийства случались? — спросил он вдруг.

— Убийства? — то ли удивилась, то ли испугалась женщина, настороженно смотря на внука.

— Да, — подтвердил Кирилл.

— А с чего вдруг такие странные вопросы?

— Почему странные, просто интересно. Жители такие злые, что я подумал, что не удивительно, если бы были…

— А если честно? Что-то случилось? Лена сказала, ты спрашивал про какого-то Максима? — дотошность — это характерная черта для женщин этой семьи.

Кирилл возвел глаза к потолку. Вот всегда этой Ленке больше всех нужно… Вздохнув, опустил взгляд:

— А ты знала Максима?

— Да, я знала его, — осторожно ответила женщина. — А ты его помнишь?

Значит, он все же существовал.

— Я вспомнил его этой ночью… — медленно ответил Кирилл. В голове снова вспыхнул сон. И он выложил бабушке свое предположение, что крутилось в голове. — Он был моим братом, да?

Женщина тихо села за стол и закрыла лицо руками, словно собираясь с духом, потом тихо ответила:

— Он был твоим близнецом.

Кирилл закрыл глаза, пытаясь принять этот факт и справиться с болью, что часто терзала его во сне, только наяву.

— Почему я все забыл, бабуль? Почему мне не сказали о нем?

— Психологи сказали, что это защитная реакция, что нельзя тревожить тебя, поэтому я забрала тебя и мы уехали в Америку.

— Вот как… — парень обхватил себя руками, чувствуя, как пробивается изнутри дрожь. Он хотел сказать ей о том, что узнал, что Максим здесь, но не решился. Побоялся, что она тоже решит, что у него не в порядке с головой. — Я хочу увидеть его могилу, она здесь?

Женщина кивнула и, не сдержав слез, обняла внука.

— Сходим туда сегодня? — Кирилл обнял женщину в ответ, поглаживая по спине. У него и у самого на глазах выступили слезы.

— Сегодня… Сегодня ровно десять лет…

Десять лет… смерть брата так потрясла его, или… он видел, как это случилось? Тогда, если он вспомнит, то станет свидетелем и сможет засадить убийц брата.

— Мы навестим его вместе, думаю, он будет рад, да?

На эти слова Кирилла Ирина Михайловна разрыдалась окончательно, и Кирилл накапал ей валерьянки, чтобы успокоить, но не утешить, ибо это было не возможно. Как же тяжело ей, наверное, жить здесь. Каждый день вспоминать о том, что случилось.

Более менее успокоившись, женщина начала тихо рассказывать о том страшном дне. Кирилл слушал, и память начала подкидывать ему обрывки воспоминаний:

Солнечный день, они с Максом играют на улице с ребятней, подходит отец одной из девочек и отводит близнецов прочь, предложив угостить их конфетами. Кирилл крепко держит брата за руку и дергает, не стесняясь вслух напомнить, что мама запретила брать что-либо у посторонних. Макс тушуется и, кивнув, уходит за братом, и они продолжают играть, но несколько минут спустя подходят тот мужчина с еще какими-то людьми и хватают близнецов, утаскивая прочь под испуганные крики детей.

Этого дома у реки боялись все, и местные и они с братом, уж больно жуткие о нем ходили истории. И Кирилл плачет, умоляя отпустить их, отчаянно сжимая ладонь Максима, который пытается лупить похитителей ногой. Их не слушают, только зажигают свечи на алтаре, готовят чаши и прочую оккультную дребедень.

Кириллу, уже догадывающемуся, что будет дальше, стало дурно, но он не позволил себе прервать поток воспоминаний — он должен был узнать, как все было. И юноша только чуть сильнее сжал руку женщины, рассказывавшей, как искала мальчиков по всей округе.

Кирилла бросают на пол, и он чувствует боль. Максима же кладут на алтарь, связывая, чтобы не дергался. Малыш не плачет, только кричит и дергается, ругаясь, за что и получает от женщины сильную оплеуху. Кирилл тоже кричит, от ужаса, зовет на помощь и его снова хватают, зажимая рот ладонью. Дальше сатанисты начинают свой ритуал, и голова разрывается от их «молитв». Напрасно Кирилл пытается вырваться, с ужасом наблюдая, как над братом заносят клинок, а когда молитва обрывается, клинок падает…

И Кирилл потерял сознание. Воспоминания оказались слишком тяжелы для него.

— Кирилл! — сквозь темноту к парню пробивается голос бабушки, наполненный ужасом.

Он честно пытался вырваться из этого состояния, чтобы поскорее успокоить бабулю, но ничего не получалось. Ему было так плохо, до тошноты, и очень страшно, отчего он свернулся на полу калачиком.

— Они убили его. Убили!

Не зная, что делать, Ирина Михайловна вызвала «скорую», и приехавшие медики поставили мальчику успокоительное.

Оказавшись в абсолютно белом помещении, Кирилл не сразу сообразил, в чем де, только когда на плечи легли руки Макса, понял, что спит. Он тяжело сел на жесткой кровати, находя его взглядом.

— Максим. Братик… — прошептал он, чувствуя, как по щекам текут слезы. Потянулся к парню, касаясь его руки, пусть и во сне, снова чувствуя его тепло. — Где мы?

Макс обнял брата в ответ:

— Трудно сказать точно, может где-то за пределами мира, а может в твоей голове, — погладив брата по волосам добавил. — Ну, не разводи сырость.

Кирилл послушно утерся рукавом, слабо улыбаясь Максиму. Что же это он, правда, ведь Максиму и так тяжело. Прошептал ему куда-то в шею:

— Я вспомнил их, вспомнил твоих убийц, — он еще не знал, как поступит, как добьется, чтобы они поплатились за содеянное, но не отступит. — Я освобожу тебя.

— Они могут тебя убить, — резонно заметил Макс, сжимая брата в объятиях. — Более того, они этого желают.

— Да, — согласился Кирилл, уткнувшись лицом в плечо брата. — Теперь я понимаю, почему они так смотрели на меня. Я живой свидетель… Но я не могу уехать теперь, Макс.

— Знаешь, я расту вместе с тобой, но… кхм… в силу своего состояния, вижу и знаю больше… Освободить меня может лишь то, что виновные понесут наказание, но если ты погибнешь… Я этого себе не прощу.

Кирилл вздохнул, не зная как быть. Он понимал, что брат прав и самое разумное для него просто уехать, и тогда он будет жив и сможет общаться с Максимом, пусть и во снах. Но одновременно, он понимал, что должен отпустить брата туда, где его душа обретет покой, должен остановить фанатиков.

— Но мы не можем все так оставить, Макс, — твердо сказал он. — Помоги мне и у нас все получится, как раньше. Помнишь?

Он едва сдерживал слезы.

— Помню, — прошептал парень, вытирая пальцами влажные щеки брата, перевел дыхание. — Хорошо, я помогу, но обещай, что будешь осторожен.

— Я обещаю, — не раздумывая выдохнул Кирилл. — Я так хочу, чтобы ты был счастлив…

Печально улыбнувшись, Максим прижался к брату, зажмурившись.

— Прости меня… Я не хотел тревожить тебя.

— Ну что ты, — погладил его Кирилл по волосам. — Я очень рад, что вспомнил тебя. Кроме того, теперь многое из того, что подсознательно тревожило меня, встает на места. Я люблю тебя братик. Тогда мне словно вырвали половину души… А сейчас, мы снова вместе, навсегда.

Погладив брата по щеке Макс печально улыбнулся:

— Тебе пора просыпаться…

— Я не хочу…

Но проснулся, увидев склонившуюся над ним бабулю. Она была напугана, и Кирилл устыдился своих мыслей — он должен был вернуться. Обняв ее за шею, он прошептал:

— Я в порядке. Все хорошо.

— Боже, Кирюшенька, — женщина обняла внука в ответ. — Прости меня, не надо было рассказывать…

Парень помотал головой:

— Надо, бабушка, — заверил он, тихо плача. Они его что, всю жизнь собирались в неведении держать? И Максим… совсем один столько времени. — Ба, а как меня нашли?

Женщина тихо присела на край постели внука:

— Старшие ребята видели, куда вас потащили… там мы вас и нашли в старом доме у озера. Тебя и Максика…

Кирилл кивнул, задумавшись:

— Интересно, почему они не убили и меня, не успели?

Ирина Михайловна шмыгнула носом:

— Не знаю, возможно, что и так. Они все мгновенно разбежались и на суде их вину доказать не удалось.

Так суд все же был…

— Обвинению не хватило веских улик? — предположил он. — Это потому, что я не мог указать на них… Не помнил.

На душе было тяжело.

— Они даже попытались свалить все на тебя, что вы якобы «играли», — тихо заметила женщина

— Вот уроды! — вскочил Кирилл, пройдясь по комнате, сжав руки в кулаки. — Я должен буду поехать в город и попросить родителей, чтобы они потребовали возобновить дело в виду новых обстоятельств. Я им покажу — играли.!

— Кирюша! — испуганно воскликнула женщина

— Что? — обернулся он.

— Эти люди очень известные и богатые теперь.

— Теперь? Разбогатели на членах своей секты?

Кирилл вздохнул, понимая, что так их и правда будет сложно достать. И тут нашелся еще один выход, можно же наказать и не по закону. А то, что им дадут, даже если удастся отстоять справедливость, пять лет, восемь? А Максима нет больше.

— Кирюш, это все так сложно и опасно…

— Знаю… — вздохнул внук, возвращаясь в постель, немного кружилась голова.

— Как ты? Тебе плохо? — забеспокоилась Ирина Михайловна. — Давай я тебе куриный супчик сварю? А ты не вставай.

Кирилл заставил себя улыбнуться, он и так уже жалел, что слишком разговорился при бабушке, заставив ее беспокоиться. Помочь она не сможет, только будет переживать.

— Нет, нет, все хорошо. Слегка закружилось просто, — заверил он. — Но я полежу, потому что нам еще на кладбище сходить нужно, тем более день такой…

— Нет, — тут же оборвала женщина — и никаких «но», ты останешься в постели.

— Бабушка…

Кирилл откинулся на подушки, испытывая отчаяние и обиду.

— Я не хочу это обсуждать и рисковать тобой тоже, — тихо ответила женщина и принялась готовить.

Парень прикрыл глаза, смирившись, спорить было бесполезно.

— А завтра?

— Посмотрим по твоему состоянию.

— Хорошо, — неохотно согласился Кирилл. В конце концов, это лишь могила, ведь Максим здесь, с ними.

Вскоре Кирилл вновь задремал, но снов не видел. Максим не приходил к нему, вероятно, понимая его состояние, так же решил не тревожить его, дав организму брата подлатать урон, нанесенный сегодня болезненными воспоминаниями. А проснулся он уже далеко за полдень, садясь на постели и вспоминая, что было вчера, что он вспомнил.

Ирина Михайловна в это время говорила с кем-то по телефону и, как понял Кирилл, говорила она с его родителями.

Этот факт напугал парня, ведь им ничего не стоило приехать и забрать его в город. А он не хотел расставаться братом. Встав, Кирилл быстро оделся и, на всякий пожарный, прихватив небольшой кухонный нож, выскочил на улицу.

Но не дойдя до калитки, остановился, успокаиваясь и пытаясь думать взвешено и логически. Куда он бежит? Вокруг был враждебный мирок сектантского поселка, где правили люди, которые хотели его смерти. Да и родители, если он будет вести себя не адекватно, его точно увезут, еще и в клинику какую запихнут, а если он будет сдержан, может ему удастся уговорить их сделать что-нибудь. И он вернулся.

— Бабуль, передавай, что я их люблю и целую, — сказал он.

— Тебе от них тоже, — Ирина Михайловна чуть виновато улыбнулась. — Кирюш, они приедут за тобой завтра.

— Ну, бабушка… зачем ты им сказала?!

Кирилл был в отчаянии. Он не хотел уезжать, не хотел бросать брата одного. Он же даже не был еще на его могиле…

— Я не хочу рисковать, Кирилл, — жестко ответила женщина. — Твое состояние так не стабильно! Я боюсь, что все начнется по новой, что ты вновь замкнешься, и так же как когда-то будешь молчать и не узнавать даже себя…

— Значит, на могилу не отведешь? — спросил он. Он плохо помнил тот период, о котором говорила бабушка, только последствия, которые аукались ему до сих пор, но готов был рискнуть.

— Какой же ты упрямый… — вздохнула женщина. — Завтракай и идем.

Кирилл молча кивнул и сел за стол, все еще обиженный на то, что бабуля его «сдала» и он не может помочь брату. Впрочем… у него есть ночь, чтобы с ним переговорить.

На старом кладбище, где были похоронены члены их семьи, дожившие до весьма преклонных лет, мраморная плита с фотографией мальчика смотрелась как-то особенно ужасающе. А еще было заметно, что бабушка бывает тут часто, все могилки Агеевых были ухоженными.

Чем ближе они подходили к ограде, тем медленнее шел Кирилл, желая и страшась увидеть могилу того, кто был для него живым, несмотря на воспоминания. Протянув руку, коснулся фотографии. Он даже помнил ее, такая же хранилась в альбоме, как его.

— Максим… — прошептал он. — Как же так…

Ирина Михайловна тихонько всхлипнула на заднем плане и поправила корзину с белыми розами, что приносила сюда каждую неделю.

Было странное чувство ирреальности, словно это могила была обманом, а не ложь во благо, которой он жил все это время. Обрывки воспоминаний до и после трагедии, всплывали в памяти, впрочем, не задерживаясь надолго. Он положил на могилу два красных цветка, пообещав, что будет помнить его, чтобы не случилось.

Услышав эти слова, бабушка тихо расплакалась и, обняв внука за плечи, повела его прочь.

Он не сопротивлялся, чувствуя себя на грани очередного обморока. Находиться в этом месте становилось не выносимо. По дороге назад, он почувствовал злой взгляд в спину, но не обернулся.

Весь оставшийся день парень провел в размышлениях и в состоянии, граничащем с обмороком или беспамятством, когда он, наконец, оклемался, за окном наступила темнота.

Чтобы успокоить бабушку, он лег, но, стоило ей заснуть, Кирилл выбрался из постели и поднялся на чердак, чтобы стереть с зеркальной поверхности пыль.

— Максим, ты здесь?

Спустя мгновение его отражение проморгалось и медленно кивнуло, печально улыбнувшись.

Кирилл погладил его, жалея, что не может обнять, как недавно.

— Они хотят увезти меня…

«Я знаю», — написал Макс в ответ и, чуть подумав, приписал — «они уже едут»

— Что? — Кирилл испуганно обернулся, точно боясь увидеть их за спиной. — Что мне делать, Максик, может сбежать?

Максим поджал губы и отчаянно помотал головой.

«Нет! Не делай глупостей!»

— Но я не хочу расставаться с тобой, — прижался парень к зеркалу. — А как же твои убийцы? Мы же хотели их наказать…

Макс так же прижался к зеркальной глади и, не отрываясь, смотрел в глаза брата. Казалось еще немного и стеклянная заслонка, отделяющая их миры, исчезнет и Максим будет здесь с братом, спорить, оберегать, дышать, жить. Но этому не суждено было случиться.

— А ты можешь пойти со мной? — спросил Кирилл.

И Макс кивнул в ответ, дрожащими пальцами написав:

«Я часть тебя. Я неотделим. Но пока ты не помнил, я не мог прийти к тебе…»

Кирилл счастливо улыбнулся, теперь не боясь уехать, ведь они будут вместе. И однажды свершиться месть.

— Я люблю тебя, братик, — прошептал он, вздрогнув, когда на улице метнулся свет фар. — Приехали…

Макс печально улыбнулся и мягко «коснулся» щеки брата. Губы его беззвучно прошептали «иди».

— Я буду ждать тебя, — пообещал Кирилл, спускаясь вниз и ныряя в постель. Скоро послышались тихие голоса, над ним склонились.

— Бедный сыночек… — плакала мама.

— Тише, не разбуди, — подал голос отец, и еще тише на кухне, вероятно бабушке. — Я уже связался с врачом, он нас ждет.

Правда где-то через час, Кирилла «разбудили». Мама к тому времени уже собрала его вещи, и у него не было повода задержаться в доме бабушки еще хоть на минуту.

В машине он заснул, теперь по-настоящему, и в этом сне Максим был с ним.