Испытывали ли вы когда-нибудь чувство ненависти? Такое, что, порожденное болью и обидой, смешавшееся с едкой злобой, оно поднималось из груди к горлу, обволакивая собой весь пройденный путь, обжигая чувствительные ткани, въедаясь в них, вызывало тошноту и мешало дышать? Наверняка. А испытывали ли вы подобное к совершенно незнакомому человеку, которого, по сути, первый раз в жизни видите? Вот так, вроде бы иррационально, утопали ли вы этом без сомнения мерзком чувстве внезапно, едва успев открыть входную дверь?

Еще пятнадцать секунд назад Кирилл без тени сомнений ответил бы отрицательно, сейчас же, видя на пороге своего дома эту женщину, он сильно сомневался в ответе. Холеная и даже роскошная, явно любимая своим окружением, она улыбалась юноше игриво и слегка снисходительно. Он же стоял напротив и, ощущая острый приступ тошноты, сразу же подступивший к горлу, готов был выблевать это мерзопакостное одномоментно охватившее его чувство ненависти ей на туфли. Но вместо этого выдавил из себя лишь улыбку и приглашение войти.

Званые ужины. Он никогда их не любил, особенно когда приходилось улыбаться тем, из-за кого зубы обычно стирались в мелкую крошку. Он не любил их еще и потому, потому что обычно приходилось поддерживать беседу с теми, кто вызывал трудность с подбором слов, потому что те, что были в голове, просто не прошли бы цензуру. Ненавидел Кирилл их и по той причине, что приходилось учтиво целовать те наманикюренные ручки, что хотелось дробить молотком, потому что они оставляли синяки на теле той, что доверчивым котенком жалась к его боку, словно ища тепла и защиты, едва они перебрались из столовой в гостиную, заставляя хоть ненадолго утихнуть бурю внутри. Той, которую хотелось защитить ото всех невзгод, спрятав за высоким забором частного дома. Почти так он и поступил.

А ее сестра игриво и очаровательно улыбалась ему и все говорила-говорила-говорила. Кирилл не слушал, но она все равно вызывала у него раздражение и головную боль, поэтому он все крепче стискивал в пальцах бокал вермута, представляя на его месте лебединую шею гостьи. Право слово, если бы не этикет, он бы не пустил ее на порог, а если бы не уголовный кодекс, он бы уже выносил ее расчлененный труп в мешках, оставив только голову. Засушил бы в специях. Вот только ей ли, не представляющей из себя ничего, быть удостоенной участи головы Томаса Мора?

Впервые за вечер Кирилл улыбнулся искренне, на что гостья тут же оживилась и прощебетала: — Как жаль, что я не встретила вас раньше моей сестренки! Ей так повезло с вами!

Волна ненависти поднялась вновь, и Кириллу пришлось сделать щедрый глоток напитка, почти болезненно большой, чтобы проглотить просящиеся с губ слова, но мысли буквально в тон ей все же ответили:

«Как мне повезло, что я не встретил вас раньше. Я бы не хотел сесть за убийство с особой жестокостью».

Боги, как же он ненавидел правила этикета…