Солнце на улице пекло нещадно. Габриель расстегнула верхнюю пуговицу на блузке, открывая горло, и мысленно взмолилась о том, чтобы ремонтники быстрее управились с неработающими кондиционерами. В офисе был ад. Постоянный перезвон телефонов и щелканье мышек вкупе с духотой сводили с ума. Уинстон хотелось тихо сдохнуть, когда на плечи ей вдруг легли прохладные ладони Уилфреда Коллинза.

— Выглядишь так, будто сейчас развалишься, — тихо засмеялся тот на ухо, почти тут же отстранившись. — Пошли, пообедаем? Может, хоть до конца обеденного перерыва управятся.

Коллега выглядел так, словно бы совсем не страдал от жары. Свежий, будто принял утренний душ минут пятнадцать назад, он светло улыбался Габи, каждое утро заряжая ее позитивом.

— Хорошо бы, — согласилась Уинстон, с готовностью отправляя комп в спящий режим и собирая документы, чтобы убрать в ящик. Они, конечно, не в полиции работают, но страхование тоже тема серьезная… — Как тебе это удается?

Спросила Габриель, когда они уже спускались по служебной лестнице, проигнорировав тесный и душный лифт.

— Удается что? — следуя за коллегой, переспросил Коллинз, который присоединился к отделу несколько месяцев назад.

И что он забыл в душной конторке среднестатистической страховой компании, учитывая, что мозги у него были ого-го? Габриель это точно знала. Порой ее казалось, что ему и комп для расчетов не нужен. Передернула плечами, словно собираясь оставить спутнику догадки, но потом все же уточнила:

— Всегда и везде оставаться бодрым и позитивным.

Нет, Габи не была занудой или меланхоликом, но вот так улыбаться всем проблемам и врагам назло… нет, так она не умела. Не умела оставаться спокойной в любой ситуации и находить ответы на все вопросы.

— Даю рецепт: рождаешься в тысяча триста двадцать восьмом году, заключаешь договор с дьяволом, в полнолуние омываешься в крови двенадцати девственниц, а потом улепетываешь от инквизиции, понимая, что все остальное лишь мелочи жизни, — хмыкнул Уилл, все так же задорно улыбаясь, и, опередив Габи, открыл ей двери, впуская в холл прохладный ветерок, читай: дуновение жизни.

Габриель Уинстон весело засмеялась, оценив шутку, благодарно кивнув спутнику, покидая деловой центр, чтобы вдохнуть полной грудью. Нет, на самом деле, человеку так мало требовалось для счастья. Жаль, что люди забывают об этом в повседневной суете, не замечая, как оно проходит мимо день за днем.

— Жаль, что я немного опоздала.

— Поверь, средневековье еще и не думает заканчиваться, так что еще успеешь, — хмыкнул парень, идя с коллегой вдоль по улице до ближайшей кафешки, где они предпочитали обедать в будние дни.

— Только инквизиции больше нет, — продолжая их шутливую беседу, заметила Габриель, занимая их столик у окна и открывая меню. — Хотя не сказать, что я огорчена этим обстоятельством.

Да и в самом деле, к чему ей, обладательнице колдовских зеленых глаз, такое счастье? Да, именно колдовских, как утверждал Виктор. Вспомнив любимого, Габи светло улыбнулась. Только середина дня… И как она раньше коротала время до вечера без Уилфреда? Наверное, уже бы раз десять позвонила, отрывая Виктора от какого-нибудь важного дела.

— А ты так уверена, что нет? — задумчиво спросил ее Коллинз, придирчиво изучая меню, ища что-нибудь с минимальным количеством жиров и углеводов, как обычно.

Вообще, у Габи складывалось впечатление, что коллега вечно сидит на диете, но при этом в сладком он себе никогда не отказывал и вообще восторгался десертам, как ребенок. Она удивленно посмотрела на Уилфреда поверх меню:

— Конечно, сейчас же ведьм не сжигают.

Сделав заказ симпатичному официанту, молча улыбалась, надеясь продолжить интересную беседу, когда тот уйдет, а он, как назло, дожидался, пока выбор сделает второй клиент, чтобы не бегать дважды. Впрочем, Уилл не стал мудрить и, заказав креветки-гриль и салат со свежей заправкой, отпустил официанта восвояси и, сверкнув глазами, перегнулся через столик, заговорщически шепнув:

— Кто знает, кто знает… Может, просто не афишируют. Все-таки в век телевидения и интернета аутодафе потеряло свое значение развлечения для простого люда на главной площади.

По телу пробежали мурашки: то ли от касания к коже дыхания Уилла, то ли от допущенной мысли, что слова собеседника могут оказаться правдой. В конце концов, даже динозавры, пусть и “слегка” изменившись, дожили до их дней, так почему бы церкви не заниматься разоблачением и казнью ведьм? Наверное, ее мысли отразились на лице, как частенько бывало, потому что Коллинз тихо засмеялся, видимо, решив, что напугал девушку этими сказками.

— Расслабься, я уверен, пока ты не обрываешь телефоны моргов, чтобы добыть тело для некромантии, тебя не тронут, а если и тронут, то совсем не та организация, — подмигнул Уилфред, по-дружески проведя пальцами по волосам, осторожно, чтобы не испортить прическу. — Знаешь, людям в белых халатах тоже скучать не приходится, как и инквизиции.

Габриель согласилась, снова чуть потеряно улыбнувшись Уилфреду, с которым было хорошо и не скучно, а иногда и волнительно, вот как сейчас, например. Они все время касались тем, на которые она больше не заговаривала ни с кем, даже с Виктором, да и, по большому счету, просто не с кем было. У привычного круга были совсем другие интересы и темы. Одно время Габи пыталась их расширить, привнеся что-то свое, но этого никто не оценил, и скоро она перестала показывать другую, отличную от них, часть себя. И Коллинз неожиданно оказался для нее той свежей струей, глотком воздуха в душной башне из камня и стекла.

— Я бы предпочла не встречаться ни с теми, ни с другими, — призналась она, качая головой, отчего один из завитков, выпав из прически, лег ей на плечо.

— Не сомневаюсь, — прыснул Уилл и довольно улыбнулся, когда им принесли их заказ.

На этот раз красавчик-официант крутился вокруг Коллинза, и тот подарил ему улыбку, которую Уинстон могла описать, как очаровательную, и внутри вдруг что-то екнуло. Может, от того, что Габриель была эгоцентриком и не любила делить с другими ни любимых, ни друзей, ни даже собеседников? А может быть, ей просто напомнили, что она давно не звонила Виктору, несколько часов не слышала его голоса, и почувствовала укол вины? Ничего, она позвонит, как только они вернутся в офис. Подвинув ближе свой салат, несколько минут колебалась, выбирая между ним и кофе, а потом взяла вилку.

— Он тебе нравится? — спросила Габи, когда официант, наконец, оставил их.

— Кто? — не понял Уилл, ну или сделал вид, и глотнул апельсинового сока, тут же переключаясь на собеседницу.

— Официант, — не позволила девушка увести тему в сторону. — Он очень красивый и общительный.

За блондином просто увивались девчонки, но Габи видела в нем латентного гомосексуалиста. У нее было достаточно знакомых подобных… наклонностей, и она не то чтобы чуяла их за версту, но определить могла весьма точно.

Уилфред же снова перевел взгляд на официанта, и теперь он был оценивающим. Габи даже показалось, что он раздевает парня взглядом, и от этого щеки заалели. Взгляд против воли метнулся к идеальным отполированным ногтям Коллинза. И камешек лег на чашу весов в пользу гомосексуальности, а не метросексуальности, как она считала прежде. И внутри отозвалось что-то вроде болезненного разочарования. Но обдумать это чувство она не успела — коллега хмыкнул и вновь посмотрел на нее:

— Он хорош, но быть очаровательным и общительным его заставляют щедрые чаевые, — договорив, парень вдруг насмешливо улыбнулся. — К тому же это явно не по мне. А ты что, ревнуешь?

Габриель едва заметно вздрогнула и вспыхнула сильнее:

— Глупости какие… — выдохнул она, делая, как она надеялась, небрежный глоток кофе. — Кроме того, я занята.

— Ага, Виктором. Я знаю, — Уилфред тихо засмеялся, принимаясь за салат. — Все знают.

Габи передернула плечами. Она никогда не скрывала свои отношения, так что, наверное, в этом не было ничего удивительного. Улыбнулась:

— Верно. Знаешь… — начала было девушка, но вдруг осеклась. Да, у них в общении с Уиллом царили мир, открытость и взаимопонимание, но страшные воспоминания вновь накрыли ее бурлящим потоком. В ушах зашумело, плечо заныло фантомной болью, и девушка с трудом стряхнула с себя эти воспоминания, светло улыбнувшись коллеге. — Он замечательный.

Тот, кто спас ее из ада. Но зачем об этом знать окружающим?

— Вот как, даже интересно стало познакомиться с человеком, который смог заполучить девушку… — Уилл задумался, жуя салат, — такую, как ты.

— Какую? — Габриель снова спрятала взгляд в чашке. Ей был приятен комплимент, что крылся в простой на первый взгляд фразе собеседника, но этот факт смущал. Внимание другого мужчины, которое она приняла, как должное, словно они давно были знакомы.— Если ты, правда, хочешь, я могла бы вас представить друг другу, — предложила она, понимая, что должна перерезать эту нить, пока та не окрепла. — У нас в пятницу вечеринка. Придешь?

— Если это будет уместно, — Коллинз чуть нахмурился в ответ, меж его бровей залегла складочка. Неужели болезненно воспринял завуалированный отказ? О, Уилл… Но коллега через мгновение уже светло улыбнулся ей своей самой очаровательной улыбкой. — Я все же человек… эм… не входящий в твой круг общения вне работы.

И это было истинной правдой, но…

— А если я скажу, что хотела бы общаться и вне работы, только не смела предложить?

Ей было хорошо с этим человеком, настолько, что она боялась ненароком вспугнуть его, оттолкнуть. А может, сильнее понравиться? Габриель любила Виктора, и разрушать дружеские отношения с коллегой ради мимолетного увлечения им же не хотела.

— Я буду польщен, — его светлый без малейшего намека на издевку смех и солнечная улыбка, как всегда, разрядили атмосферу смущения и недоговоренностей. — Правда, польщен. Мне очень приятно общаться с тобой.

— Ну, я тогда буду ждать? — с надеждой уточнила она, когда им принесли заказ. На губах играла обворожительная улыбка, точно желала заворожить мужчину, не позволяя сказать “нет”.

Поймав себя на этой мысли, Габриель и сама смутилась, но ничего не могла поделать — Уилл нравился ей.

Да, она любила Виктора. Надежного, смелого, сильного Виктора, который вытащил ее в новую жизнь из той, о которой и вспоминать не хотелось. Он был ее опорой. А Уилл… Уилл был похож на дуновение свежего ветерка, он был легкостью, загадкой.

— Хорошо, только отправь мне на фейсбук адрес, не хочется заплутать и пропустить вечеринку, — подмигнул страховой агент, совсем по-детски за обе щеки уминая шоколадное мороженое с кусочками шоколада.

Габриель кивнула, с улыбкой наблюдая за удивительным человеком, таким непохожим на всех, кого она знала прежде, как сказал бы сосед, не существующим в природе. И не могла перестать думать о нем. О том, как это странно и где-то неправильно, столько думать о чужом мужчине, когда любишь своего, проводить вместе столько времени, что на месте Виктора любой бы приревновал. И не иметь сил, чтобы отказаться от общения.

Уилл, казалось, был сплетен из противоречий: строгий в работе, но легкий в общении. Сдержанный в своем питании, но сходящий с ума от сладостей, хладнокровный и расслабленный, но с чертенятами во взгляде.

Вот и сейчас, казалось, такой легкий и свободный, мгновенно поменялся не то чтобы в лице, но во взгляде, когда прочел смс, оторвавшую его от десерта.

— Что-то не так? — осторожно спросила она, коснувшись участливо плеча собеседника.

Может, правда у него случилось что-то.

— Да просто вдруг вспомнил, что мне скоро нужно будет переезжать, — парень вновь улыбнулся, но уж больно тускло. — Но, с другой стороны — я буду свободен.

Вот теперь взгрустнулось и Габриель, которой не хотелось бы расставаться с человеком, который так неожиданно появился в ее жизни, что сразу пришла в движение, меняясь.

— Далеко? — поинтересовалась она. Может, они смогут как-то поддерживать отношения?..

— Кто знает, — парень пожал плечами, а затем усмехнулся. — Но до пятницы я точно останусь здесь.

Габи задумчиво кивнула, вдруг спросив:

— А как же работа?

— Работа — мелочь, — отмахнулся Уилл, доедая мороженое. — Я простой офисный клерк, найти мне замену легко. Поэтому не думаю, что меня будут держать обязательный срок отработки.

Собеседница вздохнула, с сожалением бросив взгляд на часы — им пора было возвращаться. Улыбнулась:

— А там тебе должность предлагают? — полюбопытствовала она, поднимаясь, оставляя деньги с чаевыми.

— Скорее каторгу с гибким графиком, но что поделать, — засмеялся Коллинз в ответ и, оплатив свою часть, вышел на улицу, досадливо морщась полуденному пеклу, что все никак не желало сбавлять обороты. — Зато там сейчас холодно.

Габриель заметила, что хоть какой-то плюс, и тихо засмеялась, пытаясь отпустить ситуацию. В конце концов, сейчас, в век смартфонов и интернета, не проблема поддерживать общение и на больших расстояниях, было бы желание. Они вернулись в офис, по-прежнему душный и скучный, если бы не клиенты, некоторых из которых искренне хотелось придушить. Нет, все же у них вредная работа, нервная.

— Да ладно тебе, Габи, успокойся, — протянул Коллинз, когда одна такая дама покинула кабинет, присаживаясь перед ее стулом на корточки с неизменной улыбкой. — Нашла из-за чего нервничать.

Девушка мотнула головой:

— Может, мне тоже поискать что-то другое? — тихо вздохнула она. — Как они надоели все...

— Ну, тихо-тихо-тихо, — поднявшись на ноги, Уилфред вдруг потрепал ее по плечу в знак поддержки, и все внимание Габи в этот момент принадлежало ему.

Уинстон не могла отвести взгляда от этих губ, что оказались так близко… И даже похолодела на мгновение от тактичного кашля, ибо узнала бы его везде. Все верно. В дверях офиса стоял заехавший за ней Виктор. На лицо наползла виновато-растерянная улыбка, точно ее застали за чем-то недостойным. Она поднялась, переводя взгляд с одного молодого мужчины на другого, прежде чем спохватиться и представить их друг другу.

— Виктор.

Уилл развернулся к визитеру и светло улыбнулся, протягивая руку для рукопожатия.

— Уилфред Коллинз. Рад, наконец, познакомиться с вами.

Прекрасно зная своего парня и любовника, Габриель заметила, как тот едва уловимо изменился в лице, как промедлил, прежде чем, словно скрепя сердце, протянуть руку в ответ. Сперва она решила, что Отелло приревновал ее к коллеге, но нет, тут было что-то другое, она чувствовала, но не могла уловить едва различимый флер чужих чувств. Тем более что Коллинз тоже неуловимо изменился, его взгляд впился в Виктора, то ли желая убить на месте, то ли… съесть?

— Я пригласила Уилла на вечеринку, ты не против? — чтобы разорвать это гнетущее ощущение, спросила она.

— Ты ведь уже пригласила. К тому же, я буду рад, наконец, поближе познакомиться с человеком, о котором ты говоришь каждый божий вечер, — Вик буквально выдавил из себя улыбку, и краем глаза Габи заметила, как уголок губ Уилла дернулся, выражая усмешку.

Нет, в самом деле ревность?

— Просто он лучик света в этом темном царстве, — выдала она истинную правду. Если же Виктору Уилфред просто не нравится по каким-то причинам, что ж, пусть скажет, и она станет лучше следить за своим языком. — А хотите, мы можем поужинать вместе, — предложила она.

— Решила собрать гарем? — вдруг хмыкнул Уилл с улыбкой, присаживаясь на край стола, но все не отводя взгляда от Виктора. Раньше Габи не видела его таким… Это был хищник, следящий за жертвой.

Она растерялась, не зная, как реагировать на эту ситуацию, на этого Коллинза. Где-то на задворках сознания копошился ответ на вопросы, но не шел, а может, Габриель не пускала его сама? Она обиженно передернула плечами:

— Просто хотела поесть в приятной компании…

— Я всегда “за”, ты же знаешь, — стоило взору Уилфреда обратиться к Уинстон, как он тут же смягчился, а улыбка вновь стала прежней, светлой. Только контакт этот длился считанные мгновения, затем все внимание страхового агента вновь вернулось к визитеру, что сложил руки на груди. — Но что скажет твоя половинка?

Казалось, еще немного, и Виктор раскрошит зубы в пыль, но, вцепившись пальцами в собственное предплечье, как делал всегда, пытаясь контролировать эмоции, он все же заставил себя ответить улыбкой на улыбку, но взглядом его можно было убивать:

— Половинка не против, если второй половинке будет хорошо.

Наверное, стоило отступиться от совместного ужина, учитывая непонятную антипатию, вспыхнувшую между парнем и коллегой, но одновременно ею все сильнее завладевало желание узнать, что породило ее: в настоящем или… в прошлом?

— Половинка будет рада, если этот ужин примирит вас, — широко улыбнулась Габриель, надеясь смягчить обстановку.

И эти двое вдруг дружно сделали вид, что совершенно не понимают, о чем она говорит, и направились прочь из здания, обмениваясь репликами, которые так или иначе касались спутницы, словно друг о друге они и впрямь знали все. Это отчего-то беспокоило, может, от осознания, что эти двое были знакомы раньше, но делали вид, что узнали друг друга только сегодня? Было в этом что-то неправильное… Сев на заднее сидение мерседеса премиум-класса, она получила прекрасную возможность наблюдать за ними с первого ряда зрительного зала.

А баталии разворачивались нешуточные. Не словом, не жестом — энергетикой. Габриель не знала, как, но чувствовала, что эти двое готовы перегрызть друг другу глотки, и это, черт возьми, пугало. Не то, что они в немом конфликте, нет. То, что она ничего не знала об этом. То, что и тот и другой продолжали играть роли незнакомцев. Когда они доехали до уютного ресторанчика, Габи уже вжималась в сидение в ожидании взрыва. Мысль, наконец, пробилась в сознание: они могли не поделить какую-нибудь девушку до нее. Возможно, до этого всего они вообще могли быть друзьями и… Боже, кажется, у нее приступ СПГС, не иначе...

В ресторане, за столиком, Виктор усадил ее в уголок, чтобы оказаться визави к Уилфреду, это откровенно напрягало, их молчаливая война. Впрочем, уже через пять минут Габи порадовалась месту, которое ей выделили, ведь попасть под перекрестный огонь их взглядов было смерти подобно.

— Знаешь, — рискнула она вставить словечко в беседу, обращаясь к коллеге, — Виктор занимается научной работой.

— Как интересно, — более фальшивой улыбки на лице Коллинза и представить было трудно. Казалось, эта улыбка причиняла парню физическую боль, будто челюсть свело. — В какой же научной области, если не секрет?

И Габриель, где-то облегченно, нашла еще одну версию: они могли прежде быть коллегами и поссориться на почве работы. Нет, неужели Виктор украл какое-то изобретение Уилфреда? А может, кто-то случайно пострадал? Она задумалась, всего на миг промедлив с ответом, и любимый ответил сам:

— Я занимаюсь тем, что пытаюсь перевести квантовую физику из теории в практику. Тонкие материи и прочий романтический бред, за который меня высмеивают коллеги, — улыбка Виктора вышла не менее фальшивой, но он явно был доволен тем, как потемнел лицом его собеседник.

— Хотите стать Богом?

— Или хотя бы встать рядом с ним.

Габи чуть растерялась, непонимающе взглянув на возлюбленного. Слишком серьезно это прозвучало. Слишком маниакальным был блеск в его глазах. Таким она видела его лишь в моменты, когда он с головой уходил в работу, когда бредил своей идеей. И он пугал ее в такие моменты.

Есть от подобной обстановки расхотелось, хотя желудок и подавал тихие жалобные сигналы. Спросить же прямо Габи не решалась, да и ведь опять сделают вид, что не понимают… Так что ей только и оставалось, что переводить взгляд с одного молодого человека на другого.

— А вы? Неужели вас так прельщает работа офисного клерка? — продолжил Виктор, как показалось Габриель, безжалостно.

— Уилл скоро уедет, — вдруг вставила она словечко, желая разорвать это молчаливое общение между строк, в котором была явно лишней. Интересно, они бы заметили, уйди она из-за стола?

И что-то после этой реплики поменялось в Викторе, он сел ровнее, будто его хлестанули по спине, заставляя выпрямиться, глаза потемнели, на мгновение он поджал губы, прежде чем, подкрасив голос искусственным удивлением, спросить:

— Неужели?

— Я часто путешествую, — с улыбкой ответил ему Уилфред, будто наслаждаясь мелькнувшей на чужом лице болью.

Словесная перепалка молодых людей могла показаться пустой, если бы не стойкое ощущение весомости слов, не соответствующей их содержанию. Габи все отчетливее понимала, что двоим надо поговорить без свидетелей, ведь метафоры не позволяли им до конца понять друг друга. Как ни прискорбно признавать этот факт, но она была третьим лишним.

Она напряженно улыбнулась:

— Я отойду на минутку, пока горячее не принесли, — сказала она, поднимаясь. Завладев напряженным вниманием обоих, добавила: — Носик попудрить.

— Конечно, — улыбнулись они синхронно, столь фальшиво и натужно, что Габби даже стало их жаль на мгновение, а история с вечеринкой уже не казалась такой замечательной.

И Габриель скользнула прочь, чтобы скрыться за ближайшей колонной, поддерживающей балкон второго этажа. Людей было немного, и поэтому было все прекрасно видно и слышно. Да, некультурно, да, недоверчиво по отношению к собственному возлюбленному, но… Габби половину жизни мирилась с обстоятельствами и чужими решениями, иногда безумными. Сейчас она просто хотела знать, быть участником событий, а не просто беспрекословно следовать за кем-то.

— Давно не виделись, Виктор, — улыбка Коллинза стала мягкой.

Он закурил, пододвигая к себе пепельницу.

— Ты отцепишься от меня когда-нибудь?

— Ну, ты же знаешь, что нет, — хмыкнул Уилл, расслабляясь и чувствуя себя хозяином положения. — Впрочем, все зависит от тебя.

Виктор засмеялся, заметив:

— Было бы глупо сдаваться, когда я сражался столько лет.

— Это ляжет пятном на… — начал было Коллинз, но был бесцеремонно прерван собеседником:

— ...мою бессмертную душу? Сколько лет от тебя это слышу. Куда уж дальше, — Виктор хмыкнул и вдруг закурил, хотя всегда был противником этой вредной привычки.

— Ты, правда, собираешься обсуждать это, когда нас подслушивают? — коллега качнул головой в сторону спрятавшейся Габи. — Хотя обсуждение в любом случае бессмысленно. У меня к тебе последнее предложение: сдайся добровольно, и я смогу сделать так, чтобы твое наказание смягчили.

Почувствовав насмешливый взгляд, Габриель отпрянула и забилась подальше в тень, на грань слышимости, уже совсем ничего не понимая. Да что же такое случилось между этими двумя?! Во всяком случае, в том, что они давно и хорошо знакомы, отпали последние сомнения. Новый Уилл, чуть приподнявший маску, немного пугал с непривычки, но одновременно нравился сильнее, точно именно этого и недоставало в его образе: жесткости, насмешки, опасности… Но за что он преследует Виктора? Возможно, из-за разговоров о боге и душе, закралась мысль о сектах. Может, Виктор вырвался из одной из них, и теперь его хотят вернуть?

— Дай-ка подумать, — хмыкнул Виктор, благодарно кивнув принесшей заказ официантке, — ты предлагаешь мне оставить дело всей моей жизни и добровольно шагнуть в ад, хотя я могу продолжать дурить систему и жить себе спокойно? Самому не смешно?

Габи увидела, как пальцы Уилла сжались в кулак:

— Что ж, раз таков твой выбор… Только помни, все в этом мире имеет свой конец, и тогда ты вспомнишь этот день.

Выждав еще пару минут и расправив хмурую складочку на переносице, собираясь, как и спутники, играть до конца, Габи, как ни в чем не бывало, вернулась за столик.

И Уилл встретил коллегу неизменной улыбкой, в то время как Виктор незаметно взял девушку за руку под столом, нежно поглаживая пальцы. Настолько незаметно, что Уилфред, конечно же, все увидел, оценил и потемнел лицом. И даже цвет глаз его поменялся на черный. А может, это была игра света? Габи смущенно улыбнулась и, словно невзначай, чтобы поправить юбку, освободила пальцы. Девушке не хотелось, чтобы ее мужчины поубивали друг друга. Осознание этой невольной мысли о том, что Уилл тоже как бы ее, заставила Габи смутиться… Нет, ну в каком-то смысле Уилфред действительно был ее, но лишь другом. Не более. Бросила очередной взгляд на Коллинза. Ее не покидали вопросы относительно их с Виктором отношений и сути угрозы, на которую так остро отреагировал возлюбленный. И это было больше, чем женское любопытство, которое, несомненно, точило изнутри, это казалось чем-то жизненно важным. Может, потому, что Виктор никогда не волновался по пустякам? Неужели она права, и ему угрожает опасность, а Уилл… завел с ней знакомство, чтобы подобраться к Виктору? Неприятно, однако мурашки пробежали по телу совсем не поэтому.

Тут на телефон Уилла пришла очередная смс, и он нахмурился, вчитываясь в сообщение.

— Извините, — фальшиво улыбнулся он и положил на стол несколько купюр. — Вынужден вас покинуть.

Скомкано попрощавшись, Коллинз, ничего не объясняя, направился прочь, оставляя Габриель наедине с возлюбленным и роем вопросов в голове, которые она, впрочем, вряд ли смогла бы задать. А Виктор явно не был намерен делиться ответами сам, и ужин проходил в тягостном молчании. Они даже не смотрели друг на друга, не решаясь встретиться взглядами. Однако, под конец, Габриель не выдержала:

— Прости, я не знала, что у вас в прошлом были разногласия.

— Не понимаю, о чем ты, мы познакомились только сегодня, — Виктор улыбнулся возлюбленной и пригубил вина. — Довольно интересный молодой человек.

Ну конечно… Габриель опустила взгляд и промолчала, подыгрывая. Очевидно, этих двоих связывала слишком страшная тайна, чтобы посвящать в нее еще кого-либо, а значит, пытаться что-то выведать — бессмысленно.

— Значит, приглашение на вечеринку в силе?

Она почти хотела, чтобы Виктор запретил приводить в дом этого человека, доверие к которому так неожиданно подточил страх, рожденный недомолвками и тайнами, странными намеками и угрозами, необычным поведением. Неприятно, но Габи ничего не могла сделать со своими подозрениями. Успокоиться и забить на странности.

— Ну конечно, — в его ласковой улыбке отразилась тень угрозы, и Габи чуть передернуло.

Такие улыбки были незаметны для окружающих, но, живя с деспотичным отцом, она научилась читать их. От одной из таких улыбок у нее остался шрам на спине. На миг дыхание перехватило знакомое, почти уже забытое чувство — страх, который она попыталась не показать, улыбнувшись в ответ. Нет, подозревать в чем-то Виктора она не хотела, как и верить, что он заслужил преследование со стороны Коллинза. Ведь она не могла полюбить плохого человека?..

— Жаль, что он уезжает, правда?

Никто не тянул ее за язык, но молчание было слишком тягостно, а шанс узнать хоть что-нибудь и развеять сомнения слишком желанен.

— Человек всегда ищет лучшей жизни, — заметил мужчина и глотнул кофе, очищая рецепторы перед десертом. — А хочешь, и мы уедем?

Еще несколько часов назад предложение прозвучало бы неожиданно, как выстрел, а сейчас Габи пришлось изображать удивление, вспоминая старые навыки притворяться:

— Уедем? — спросила она, тая надежду, откладывая чайную ложечку и поднимая взгляд на возлюбленного. — Зачем?

— Сменим обстановку — улыбнулся Виктор искренне. — Будем путешествовать… Помнишь, ты хотела вести свой блог о путешествиях?

Габи прекрасно понимала, что они будут убегать: от Уилфреда Коллинза и тех, кто за ним стоит. Прятаться от неозвученного наказания. И, тем не менее, кивнула прежде, чем как следует обдумала ответ, ведь осуществить давнюю мечту и бросить офис, в котором задыхалась, как в клетке, скрыться от непонятной ситуации было столь заманчиво.

— А как же твои исследования? — спохватилась она.

— Поездить по миру и узнать новые технологии не только из отчетов — гораздо более эффективный метод, чтобы продвинуться в исследованиях, — с легкой улыбкой заметил Виктор. — Не беспокойся обо мне.

— Тогда я с радостью, — призналась Габи, на какой-то миг забыв все, что ее настораживало, пугало. Позволив себе немного помечтать, ускользая от серых будней и тревог.

Пусть все это будет потом.

Да, это было по-детски, и мать часто обвиняла ее в инфантильности, а Габи просто привыкла хвататься за любую крупицу счастья, за каждый глоток свежего воздуха, потому что зачастую их было так мало…