Эта ночь выдалась на удивление тихой. Время текло непозволительно медленно, убаюкивая. Кристофер честно старался не смотреть на часы, потому что черепашья скорость стрелок убивала в нем веру в человечество. Потому что только нелюди могли выставить ему несколько ночных дежурств подряд.

Молодому доктору захотелось взвыть, но он лишь устало пристроился на кушетке, молясь о такой же тишине хотя бы в пару ближайших часов. Но стоило ему прикрыть глаза, как тишину коридора разорвал звонок телефона. Кажется, еще немного, и он потеряет веру не только в человечество, но и в жизнь.

— Доктор Палмер! — окрик медсестры резанул по мозгам. — Мужчина, примерно тридцать лет. Резаные загноившиеся раны спины. Без сознания. Готовность десять минут.

С губ слетел тихий усталый стон, больше похожий на шелест, но, тем не менее, Кристофер поднялся. В конце концов, он сам выбирал профессию и винить было некого. Да и на сожаления времени не оставалось — даже секундное промедление могло стоить кому-то жизни.

Времени едва хватило, чтобы подготовиться к приему очередного пациента, в мыслях уже планируя предстоящую операцию. Незнакомцу повезло, скорая домчала его даже быстрее заявленного срока.

Пока его самого готовили к операции, Кристофер пытался ни о чем не думать, но когда пациента переложили на стол, открыв доктору отвратительные загноившиеся раны, Палмер не смог сдержать тихого мата. Он порой не понимал, что творится в головах людей, доводящих себя до подобного состояния. К тому же, лежащий на операционном столе мужчина не выглядел маргиналом или опустившимся человеком. Впрочем, кто он и как получил такие раны, сейчас было делом третичным. Гораздо важнее очистить раны от гноя, купировать возможное распространение инфекции и, вероятно, спасти жизнь. Если пациент, конечно, не окажется конченым идиотом и не запустит рану вторично.

Погрузившись в работу, Кристофер не ощутил прилива сил, но усталость отступила, в конце концов, здесь и сейчас человека, лежащего перед ним, мало волновало, что врач не выспался и готов убивать.

Операционные медсестрички болтали с анестезиологом, внимательно следящим за приборами, кажется, обсуждали последние сплетни, словно плесень распространяющиеся по коридорам больницы с небывалой скоростью. Все это отчаянно напоминало Санта-Барбару, и Кристофер усмехался в повязку, впрочем, не испытывая желания вступать в разговор. Казалось, открой он рот, и усталость свалится на его плечи снежной лавиной: быстро и беспощадно.

Только когда в операции оказалась поставлена последняя точка, Кристофер смог позволить себе немного расслабиться и привалиться спиной к белоснежной стене. Желание закрыть глаза зашкаливало, но последовать ему было бы самой большой ошибкой… Впрочем, пациент, а вернее, его раны, и без того стояли перед внутренним взором, не давая покоя. Мысль, не оформленная в конечный образ, копошилась где-то на задворках сознания, но приближаться не желала.

Дело даже не в степени запущенности ран, и не такое видел… Дело было в самой ране. Более старшие коллеги всегда советовали отстраняться от проблем пациентов, и зачастую он так и делал, но сейчас… В конце концов, даже по инструкции, следовало сообщить полиции, разве нет?.. Но стоило только подойти к телефону на посте дежурной медсестры, как его кольнула мысль. Полиция заберет пациента, и он никогда не узнает тайны, что скрывают раны. Кристофер и сам не знал, почему для него это важно, но не мог отделаться от острого ощущения, которое принято называть предчувствием, интуицией.

Рухнув на диван в ординаторской, он включил кофеварку, уже и не пытаясь вспомнить, какой эта чашка будет по счету за ночь. Надо выдержать.

А может, все-таки поспать? В конце концов, случись эксцесс, его разбудят, а утром он проведает пациента на свежую голову и, возможно, опросит более… пристрастно? Боже, это даже звучало странно.

Не сделав и глотка, Кристофер обессиленно упал на подушки диванчика и укрылся мягким пледом, что принесла его коллега как раз для таких случаев. Стоило прикрыть глаза, как сон мгновенно сморил его.

Ему снились люди — строго одетые, холодные. Стеллажи, не из дерева и даже не из металла, из прозрачного стекла, бесконечные коридоры, образующие причудливый лабиринт. Стеллажи были уставлены чем-то, что Кристофер никак не мог рассмотреть, но люди обращались с этим очень аккуратно, прикасаясь только в перчатках.

Палмер блуждал между ними, не решаясь отвлечь, обратить внимание на себя, хотя и понимал, что может проблуждать тут до скончания времен. Он почувствовал себя глупо, запутавшись в хитросплетениях узких коридоров.

Наверное, он проблуждал бы в этом лабиринте до скончания времен, если бы его не окликнул до боли знакомый голос:

— Кристофер! Кристофер, проснись!

Остатки сна не желали отпускать доктора в реальность, и тот сел скорее на автомате, чем осознанно. Потер заспанное лицо, прежде чем спросить:

— Что такое? Везут кого-то?

— Скорее увозят, — фыркнула девушка, а в ответ на округлившиеся глаза Палмера быстро покачала головой, поняв, что сморозила. — Нет-нет, все живы! Ночной чудик оклемался и хочет уйти из больницы.

Кристофера аж подбросило, и он в момент соскочил с дивана:

— Нет, только не сейчас! — воскликнул он под действием странных эмоций, что вызывал у него незнакомец. Нет, он же еще не узнал его тайны. Взяв себя в руки и собрав в кучку разбежавшиеся мысли, решительно заметил: — Ему нельзя вставать, чтобы не разошлись швы. Я поговорю с ним.

Стоило выйти в коридор, как направление определилось само собой. Пациент, каким-то образом отвоевавший у медсестричек одежду, сейчас пытался вытребовать мобильный и прочую мелочь, что находилась у него при себе.

Выглядел он бледно и устало, но ему явно было не впервой.

— Мисс Энченс, — мужчина вздохнул, — прошу, просто дайте мне подписать бумагу о том, что я полностью понимаю риски и снимаю с вас ответственность, забрать свои вещи и покинуть больницу.

— Хотите пустить прахом усилия врача, что вытащил вас с того света? — спросил без преувеличения Кристофер, приближаясь. — Я не приму подобную бумагу, пока не удостоверюсь, что вы не свалитесь на полпути от больницы к дому.

Развернувшись к нему, мужчина на мгновение осекся, словно получил удар под дых, а может, у него просто закружилась голова, но, взяв себя в руки, тихо выдохнул:

— Кри… Доктор Палмер, вы же прекрасно знаете, что я имею полное право покинуть больницу, подписав необходимые бумаги. Прошу, не тратьте время: ни мое, ни ваше.

Стиснув зубы, Кристофер судорожно выдохнул, к великому сожалению, пациент был прав, хотя эти правила давно следовало пересмотреть. Оттягивая время, посмотрел бумаги, заметив, что тот живет совсем недалеко от больницы. Махнул рукой:

— Черт с вами. Лиз, распечатай необходимые документы и дай их на подпись. А также сопровождающего молодому человеку. И никаких «но», — пресек он попытку пациента возразить.

— Я попробую кого-нибудь найти, — кивнула девушка и поспешила за необходимыми документами и разрешениями, оставляя пациента дожидаться.

Тот чуть усмехнулся, и Кристоферу захотелось от души врезать по точеному лицу. С чего поднялась волна такой удушливой злобы, Палмер понять не мог. В конце концов, это не первый придурок, решивший сбежать из больницы. А потому, решив не проверять свои звенящие от напряжения нервы на прочность, быстро покинул холл, скрывшись в ординаторской.

Но побыть в одиночестве ему не удалось, буквально через пару минут в помещение скользнула разбудившая его медсестра.

— Эй, Крис, ты в норме? — спросила она тихо и доверительно. — Ты его знаешь, да? Поэтому так психуешь?

Знает? Нет. Однако в памяти всплыла оговорка пациента, едва не назвавшего доктора по имени. Или ему показалось? Могло показаться, вторая бессонная ночь кряду все-таки.

— Нет, — ответил он, наконец, налив в кружку кофе. — Просто терпеть не могу тех, кто не думает о своем здоровье. Дотянут до сепсиса, а ты их вытягивай с того света. И никакой благодарности…

— Мой ответственный медвежонок, — тихонько засмеялась медсестричка, обнимая его. — Такая уж у нас неблагодарная работа, что тут поделаешь… До конца дежурства еще полчаса, хочешь, принесу сэндвичи? Не все же эту растворимую гадость глотать…

— Алита, ты — мой ангел. Буду по гроб признателен, — слабо улыбнулся Кристофер, чувствуя, что еще немного и отключится. Придется такси вызывать, сам не доедет.

Тридцать минут показались вечностью, хотелось просто завернуться в плед и проспать вплоть до следующего дежурства. Но Крис лишь пополнил запасы энергии с помощью кофе и сэндвичей, прежде чем сдать дежурство подоспевшему коллеге и поплестись домой, чувствуя себя вымотанным как никогда. Может, стоило взять пару отгулов?.. Он подумал об этом снова, когда вышел из такси в холод и снег января, мечтая лишь о теплой постели, до которой оставалась арка подъезда и темный двор, что подмигивал ему одиноким освещенным окном. Нормальные люди еще спали. Это он выбрал ненормальную профессию, как говорила мать.

Впрочем, если бы он всегда слушал мать, то сейчас бы, скорее всего, уже был рукоположен в сан католического священника и отправлен на служение куда-нибудь вглубь страны в маленьком приходе.

Несколько дней прошли как в тумане, на автомате, может, из-за снов, что мучили по ночам, может, из-за мыслей. Упрямый пациент не выходил из головы, а вернее, его раны, расположенные там, где… да, у ангелов росли крылья. Кристофер понимал, что это глупо, но воспитанный в набожной семье, не мог не думать о подобном совпадении. И сам не заметил, как после последнего дежурства перед выходными ноги сами принесли его к дому пациента. Самому обычному, типовому, каких полно по всему городу. Конечно, пришлось покопаться в личных данных пациента, но тем не менее. Поднялся на верхний этаж, застыв перед чужой квартирой, не решаясь воспользоваться звонком. Глупейшая ситуация.

Что он скажет? Да и вообще… Помявшись пару минут, доктор так и не решился нажать на звонок, и хотел было уйти, но вдруг заметил, что дверь приоткрыта, как если бы хозяин ждал гостей.

— Андриель? — окликнул он, прежде чем войти, смея подозревать самое худшее.

Прошел в спальню, обнаружив пациента спящим, и почувствовал облегчение. Судя по состоянию бинтов, преждевременное.

Захотелось разбудить нерадивого пациента подзатыльником, но Кристофер лишь тихо скинул пальто и прошел в ванную. Обнаружив такой арсенал антибиотиков, антисептиков, перчаток и бинтов, что казалось, хватит на самую загруженную неделю отделения скорой помощи. Почему этот идиот не хотел просто нормально пролечиться?

Прихватив все необходимое и обработав руки антисептиком, он вернулся в комнату и зажег свет. Заметив, что пациент заморгал, невольно щурясь на свет, ударивший по глазам, приказал:

— Садитесь, будем делать перевязку.

Мужчина посмотрел на него удивленно, непонимающе, а затем, застонав, зарылся лицом в подушку:

— Я, конечно, понимал, что ты захочешь отомстить, но ты не мог выбрать менее изощренный способ, Кристофер?

Палмер чуть вздрогнул, словно мужчина отвесил ему пощечину, но это ведь не могло быть правдой? Вот только голос пациента прозвучал скучающе и устало, словно тот действительно ожидал чего-то подобного.

— Не понимаю, о чем вы. Мы не знакомы, — сухо отчеканил он. Не дождавшись, пока пациент сядет, откинул одеяло и натянул перчатки, прежде чем аккуратно срезать бинты. Снять их не составило проблем, они не присохли, кровь до сих пор сочилась из раны, которая выглядела так, будто ее наспех зашивал какой-то недоучка — швы расползались. — Вы отдаете себе отчет, что загоняете себя в могилу? С такими ранами нельзя двигаться, пока края не схватятся.

— К чему альтруизм, Кристофер? — сдержанно зевнув, мужчина все же осторожно присел, отчего кровотечение усилилось, заставляя Палмера разрываться между желанием убить пациента и сделать вид, что так оно и было, и немедленно вызвать «скорую».

И он бы, несомненно, сделал что-нибудь из списка, если бы на краткий миг время не остановило ход. Затих шум снаружи, замерли стрелки часов, даже сердцебиение, казалось, замедлилось, но это было лишь прелюдией к мягкой вспышке света, из которой появилась мужская фигура. И стоило ей «оформиться» в совершенно обычного высокого, зрелого мужчину с коротко стриженными темно-русыми волосами, одетого в обычные джинсы и белую футболку с толстовкой поверх, как время вновь ускорило свой бег.

Подобрав челюсть, Кристофер мотнул головой, прогоняя наваждение, но человек никуда не исчез, только усмехнулся уголком губ, прежде чем перевести взгляд на Андриеля.

— Все же втянул его в свои проблемы? — спросил он, проходя вглубь комнаты, чтобы без приглашения опуститься в кресло. — Я не уверен, что в этот раз тебе хоть кто-то поможет, да и захочет с тобой связываться в принципе.

— И в чем же меня обвиняют на этот раз, Михаил? — как-то слишком спокойно, с оттенком безразличия поинтересовался Андриель, не меняя позы.

Оба делали вид, будто не замечают свидетеля разборок, застывшего с вытянутым от потрясения лицом.

— В том, до чего, я думал, ты никогда не докатишься, — стиснул зубы мужчина, и в его невозможно голубых глазах отразился искренне праведный гнев. Стоило Андриелю заинтересованно склонить голову набок, как он взорвался: — Как ты посмел опуститься до убийства ангелов?!

— Кого, простите, ангелов? — переспросил Кристофер, решив, что ему снова мерещится.

Это напоминало религиозные пьески, в которых он участвовал в детстве, и сходство лишь усиливало ощущение нереальности происходящего.

Мужчины обратили к нему недоуменные взгляды, будто бы он сморозил какую-то дичайшую глупость. И лишь через мгновение в удивительных аметистовых глазах — он носил линзы?.. — Андриеля проскользнуло понимание, а губ коснулась усмешка.

— Ты ничего не помнишь.

— Не понимаю, о чем вы, — отрекаясь не только от утверждения, но и от всего, что увидел, Кристофер приложил палец к виску — глубоко внутри зрела головная боль.

Нет, он не хотел погружаться в чужой психоз. А если не чужой? Все происходящее слишком напоминало религиозный бред.

— В любом случае, это неважно, — вдруг отмахнулся от него пациент, чтобы вновь обратиться к визитеру: — У тебя нет ни доказательств, ни уверенности, иначе бы ты не разговаривал со мной, и мы оба это знаем. Зачем ты пришел, Михаил?

— Ты прав, у меня нет доказательств, потому я даю тебе шанс доказать свою непричастность, пока кто-то из наших не решил проблему иным путем.

Звучало угрожающе, и Кристофер поспешил вмешаться, желая скорее поставить точку и… сбежать:

— Подождите. Подождите, может быть, я смогу обеспечить ему алиби.

“Ангел” кинул на него удивленный взгляд и чуть усмехнулся:

— Встаешь на его защиту?

— Да, — решительно заявил Кристофер. — Два дня назад я прооперировал этого человека. Он из дома сейчас выйти не сможет, не то что...

— Он не человек, — отозвался собеседник как-то слишком убежденно, слишком резонно, так, что все существо Кристофера требовало довериться ему.

НЛП? Многие оккультные секты сейчас прибегали к нему, а судя по тому шизофреническому бреду, что прозвучал за последние минуты три, эти двое явно были из этой оперы.

Палмер чуть тряхнул головой, попытавшись согнать наваждение. Однако Михаил протянул ему руку, предлагая следовать за ним, и он, вопреки здравому смыслу, вложил руку в чужую ладонь, точно загипнотизированный.

— Куда мы? — спросил он, пытаясь потянуть время и освободиться от непонятных чар, но его упорно вели в прихожую, чтобы остановить напротив зеркала во весь рост. Ладонь легла Крису меж лопаток, и спину обожгло резкой болью за мгновение до того, как его втолкнули… в зеркало? — Какого?..

Упасть ему не дали, поддержав за локоть, и он осмотрелся, смутно узнавая бесконечные коридоры по которым блуждал во сне. Недоверчиво оглянулся на Михаила, требуя объяснений. Он ничегошеньки не понимал…

Тот лишь кивнул, предлагая следовать за ним по зеркальному полупрозрачному коридору, за стенами которого маячили темные искаженные силуэты, но до ушей не долетало ни звука.

Кристофер оглянулся, честно подумывая о бегстве, хотя любопытство никто не отменял, но не нашел того места, где они «вышли»: ни зеркал, ни дверей… Оставалось только следовать за странным типом, который ориентировался в лабиринте коридоров и помещений, как у себя дома. Впрочем, почему как? Он стал внимательнее приглядываться и прислушиваться к тому, что происходило за запертыми дверями, но из обрывков фраз было трудно сложить общее впечатление о заведении.

Собственное внутреннее спокойствие, с которым относился к происходящему вокруг безумию, настораживало, но ему не оставалось ничего, кроме как следовать за незнакомцем. С каждым шагом становились различимы силуэты, отчетливее голоса, и замедливший было шаг Палмер вдруг ощутил всплеск адреналина и эндорфинов в крови, его буквально накрыло волной чувства, которое он не мог в точности описать, но у Криса было впечатление, что он возвращается… домой?

— Что это за место? — выдохнул он в спину Михаила, испытывая не желание, но потребность узнать, где они и кто все эти люди. Или не люди? Кажется, именно так сказал спутник про Андриеля, усомнившись в словах Палмера.

Но это же безумие. Бред. Наверное, ему что-то вкололи или дали вдохнуть, погружая в иллюзию, созданную его собственным подсознанием. Погрузили в гипнотическое состояние. Зачем? Если подумать, то многие секты действовали подобным образом, пополняя свои ряды. А может, эти двое просто хотели, чтобы он все забыл: и раны, и их лица, адрес. Проснется завтра в своей постели и решит, что все лишь очередной сон.

Из-за поворота донеслись отчетливые голоса, и, повернув, он увидел странную парочку.

Высокий молодой мужчина в узких джинсах с отполированными до блеска ботинками, сложив руки на груди, внимательно выслушивал возмущенную речь девушки, резко контрастирующей с ним. Маленькая и хрупкая в своем ярко-алом коротком платье с пышной юбкой, она напоминала то ли фарфоровую куклу, то ли персонажа, вышагнувшего со страниц японских комиксов. Достающая собеседнику разве что до груди, она с переполняющим ее возмущением смотрелась комично. Заметив Кристофера, она на миг растерялась, и даже слова вдруг иссякли, а потом по-дружески подмигнула.

Он хотел спросить, откуда она его знает, но Михаил, мимоходом кивнувший незнакомцу в знак приветствия, шел вперед, и, боясь отстать и потеряться, только вежливо кивнул в знак приветствия. Может, у них еще будет время пообщаться? Впрочем, думать об этом было некогда. Провожатый уже вел его по очередным хитросплетениям узких коридоров и крутых лестниц, ведущим вниз, прежде чем остановиться перед неприметной дверью из белого матового стекла, над которой красовалась какая-то витиеватая надпись, прочесть которую никак не получалось: буквы казались одновременно и знакомыми, и совершенно неизученными.

— Пришли?

Михаил сдержанно кивнул:

— Обычно сюда пускают лишь за редким исключением. И морг, и тюрьма в одном флаконе. Души, закованные в фантомах собственных почивших тел, без возможности раствориться в вечности или уйти на перерождение. Их держат здесь, если их смерть спорна или судьба не решена до конца. Когда-то тут преобладали фантомы людей, сейчас — ангелов.

По спине Кристофера пробежали мурашки, хотя что он, моргов не видел? Или причина их в другом мурашки? В конце концов, вокруг него творился откровенный бред, и хотелось орать во все горло, вот только отчего-то не получалось, и он шагнул следом, чтобы оказаться в почти стандартном холодном помещении морга.

Увидев их, девочка лет шестнадцати приветственно кивнула, как и все, с кем они пересекались в коридорах, удивленно посмотрев на Кристофера.

— Где Джоэль? — спросил Михаил, следуя за ней к столам, на которых лежали тела, прикрытые простынями.

— Спустится с минуты на минуту. Мы вас не ждали, — честно призналась девочка, откидывая простыни, являя на свет тела молодых подтянутых парней, из спин которых торчали обугленные костные остатки…

Как человек, сдавший анатомию на высший балл, и ежедневно практикующий хирург, Кристофер мог дать голову на отсечение, что никаких подобных костей там быть не могло, если только у усопших не было крыльев. Так неужели Михаил не врал, и он стал участником загробной драмы? Вопросы плодились, но задавать их было не время, да и времени не было. Он медленно приблизился к одному из тел, чтобы проверить подлинность костей.

— Каким образом они убиты? — задал он профессиональный вопрос, натягивая перчатки, которые подала ему девочка.

— Их осушили, — послышался за спиной голос, и Кристофер обернулся. Мужчина лет сорока пожал ладонь Михаилу и стянул пиджак, оставаясь в жилете с галстуком. Закатал рукава рубашки, чтобы, натянув перчатки, указать на излишне проступившие вены. — Кто-то вытянул из них благодать, а затем добил.

Пальцы его скользнули к проникающему ранению между ребер. Склонившись ниже, Палмер внимательным образом изучил узкое рваное отверстие:

— Странный характер повреждений, — отметил он, на мгновение забывая, где находится, не думая, реально ли это странное место. — В своей практике я еще не встречал ничего подобного.

— И мы в своей практике такое встречали разве что во время Войны, — отозвался мужчина, прежде чем поднять взгляд на Михаила. — Я полагаю, что ранения нанесены обломком ангельского клинка.

— Вот, — неожиданно обрадовался Кристофер, — следовательно, Андриель ни при чем.

Вывод казался абсолютно логичным, теперь к его пациенту не могло быть никаких претензий, а он мог спокойно проснуться и выкинуть странный сон из головы.

Михаил вдруг невесело рассмеялся:

— Для того, кто дипломатией и вовремя развязанными конфликтами, ложью и убийствами поддерживал Равновесие от начала времен, не составило бы никакого труда раздобыть клинок. И не надо мне говорить, что он на это не способен, Джоэль! Мы все знаем, на что он пошел, чтобы не лишаться прекрасного насиженного местечка вершителя судеб!

На крик мужчина не сорвался, но гнев его был практически осязаем.

Кристофер уже не сомневался, что спит или в бреду. Хотя теперь все совпадало — шрамы Андриеля — следы от потерянных крыльев. И все же, мог ли он убивать в том состоянии, в котором находился?

— А что, он единственный мог сделать это?

— Конечно, нет! — гневно отозвался Джоэль, пронзая Михаила взглядом.

— Спрошу у кого-нибудь другого, и мне ответят: «Конечно, да!» — фыркнул тот и посмотрел на Кристофера. — Хочешь ему помочь?

Как говорится: мнения разделились, как, похоже, и все окружение Андриеля разделилось на два лагеря. Вот только примыкать к какому-нибудь из них Палмер не торопился. Покачав головой, он усмехнулся:

— Простите, но, кажется, помощь здесь нужна мне. Где тут выход? Мне надо записаться к психиатру.

С губ Джоэля сорвался нервный смех.

— Я попрошу Хотару проводить тебя. Жаль, конечно, что ты ничего не помнишь. Но, наверное, так даже правильно.

Кристофер кивнул, желая лишь одного, чтобы зазвенел будильник, и все оказалось лишь сном. На миг подняло голову любопытство, желая знать, что же он такое забыл, но Крис заставил его заткнуться — этот Джоэль прав, так лучше.

Мужчина вытащил смартфон в стальном корпусе и быстро набрал кому-то, пригласив спуститься и забрать Палмера. Морг на некоторое время погрузился в смиренную тишину, в которую, впрочем, спустя полминуты уже ворвался перестук каблучков. Приоткрыв дверь, на пороге появилась та самая куколка из коридора. Довольно улыбнувшись, что в подобном месте смотрелось как минимум странно, поманила Криса за собой и пообещала, что доставит его в целости и сохранности. Цепкий взгляд ореховых глаз жадно изучал Палмера, словно бы пытаясь впитать весь его образ.

Кристофер торопился покинуть пределы сна, но девушка шла медленно, точно истинная японка, хотя внешность ее являлась скорее смешением кровей азиатских и европейских, и приходилось подстраиваться под ее шаг.

— Что это за место? — спросил он, чувствуя на себе взгляды.

Провожатая грустно улыбнулась, но все же ответила:

— Это Цитадель. Обитель Ангелов Смерти. Мы сейчас в одном из срединных миров, где-то между миром людей и чистилищем. Это место, эм… нейтрально. Здесь ангелы и демоны садятся за стол переговоров, а у простых смертных решается их посмертная судьба.

Забавно, но одновременно вполне закономерно, что примерно так Кристофер и представлял это место, разве что без современного дизайна интерьера и гаджетов. Его виденье всегда несколько отличалось от общепринятого, но он старался этого не афишировать. Слишком хорошо помнил тот день, когда отца забирали в психиатрическую клинику. Мать считала его не душевнобольным, но и как всякая глубоко религиозная женщина — одержимым.

Бедная мама…

Хотару говорила что-то о структуре организации, о задачах ангелов смерти, о возможности перехода между мирами. От огромного количества совершенно невообразимой информации голова шла кругом, поэтому, преодолев несколько коридоров и оказавшись перед зеркалом, Крис даже выдохнул: скоро он проснется.

Один взмах изящной ладони, и в отражении выстроился зеркальный коридор, в конце которого виднелись очертания его, Кристофера, спальни.

— До встречи? — чуть улыбнувшись алыми губами, спросила провожатая.

— Прощай, — пожелал Палмер.

Отвернувшись, поспешил сделать шаг, ступая в проход, ведущий в реальность. Вот только он не проснулся, о нет, просто очутившись в родном ему человеческом мире, и это пугало. Едва дойдя до кровати на подкашивающихся от внезапной усталости ногах, он опустился на матрас и с опаской взглянул на зеркало углового шкафа, где не было ничего, кроме его собственного отражения.

Говорят, только в двадцати пяти процентах случаев заболевание шизофренией передается по наследству, но ведь заранее не предскажешь…