Утром, в ординаторской, Кристофер оказался первым. Привычно глуша растворимый кофе, он перебирал разложенные на столе документы, справки, не заметив, как дверь открылась и в помещение впорхнула Алита. Чуть вздрогнув от неожиданности, когда тонкие девичьи ладони легли на плечи, поспешно сгреб все в кучу.

Над ухом задумчиво хмыкнули:

— Прячешь бумаги? Решил заняться незаконной торговлей органами? Или… Крис? Все в порядке? — интонации Алиты перетекли из насмешки в искреннюю обеспокоенность.

Она всегда очень тонко чувствовала его настроение и малейшие в нем изменения, наверное, поэтому ее так трудно бывало обмануть.

Закрыв папку, Кристофер устало вздохнул и потер рукой лицо, точно смывая налет безумия и тревог. Немного натянуто улыбнулся:

— Да. Да, просто решил, наконец, разобрать вещи отца. Ну те, что удалось забрать, прежде чем мама все уничтожила. Это тяжело…

Сочувственно улыбнувшись, девушка аккуратно, словно опасаясь, протянула руку к документам, готовая в любое мгновение прекратить свои поползновения, но Палмер лишь устало вздохнул, позволяя ей взять бумаги. Алите можно было верить. А ему требовалось с кем-то это обсудить…

Шелест страниц звучал как скрежет металла, а девушка продолжала изучать документы.

— Выписки из психиатрического отделения? Крис… Их не стоит приносить сюда. Если главврач узнает, тебя отстранят от практики…

— Не волнуйся, если ты заметила, у меня фамилия матери. Никто не догадается. А вот если она узнает, что я храню «дьявольскую мерзость», меня уже ничто не спасет, — тихо засмеялся Палмер, стремясь разрядить слишком напряженную, мрачную атмосферу. — Еще я нашел распятье. Она считала его одержимым, а он до последних дней был верен Богу…

Опустившись на диванчик, Алита увлекла за собой Криса, поглаживая его по плечу.

— Расскажешь мне о нем?..

Кристофер одним большим глотком допил кофе и убрал документы в папку, которую закрыл в ящике стола. Перебравшись к подруге, тихо вздохнул — об этом ему всегда не просто говорить. Может быть, оттого, что тема была неприятная, может, оттого, что долгое время она просто находилась под строгим запретом.

— Он был хорошим человеком, столь же религиозным, как и моя мать. Сперва он очень любил нас, и я был самым счастливым ребенком на свете, несмотря на множество запретов, которые мешали заводить друзей среди сверстников. Потом начал говорить с Богом, в смысле лично, и объявил себя пророком. Как я им гордился…

— Тогда и заподозрили, что он болен? — голос Алиты прозвучал на удивление глухо, точно ситуация была ей знакома.

Крис даже выдержал небольшую паузу, давая девушке шанс высказать что-то свое, но та молчала, и он продолжил:

— Нет, тогда это не казалось чем-то странным. Мы жили в небольшом городке. Знаешь, такое богом забытое место, где церковная община правит бал. В целом, недалеко ушли от средневековья, и сейчас оцениваю и понимаю, что они были вполне себе не прочь открыть филиал инквизиции. А так я ходил в католическую школу для мальчиков и думал поступать на теологию, но в один день… Отца словно переклинило. Он кидался на меня с ножом. Кричал, что я не его сын, что я демон. Что его сын погиб…

Прохладные пальчики Алиты накрыли его ладонь. Она умела поддержать и утешить, даже без слов.

А Крис все продолжал говорить, словно его прорвало, и не мог остановиться. Говорить о том, как его самого увезли с ножевыми ранениями, а отца признали невменяемым. Как мать решила, что разум отца помутили демоны, и увезла сына как можно дальше от проклятого города.

— Она потом еще настаивала на семинарии, наверное, хотела спрятать от мира, от демонов. Я пошел в медицинский против ее воли, — закончил он, наконец. — Будешь шоколад?

— Давай, — согласилась девушка, задумчиво постучав пальчиком по губам. — Ты выглядишь устало. Что-то беспокоит тебя в физическом плане?

— Чувствую себя так, словно всю ночь мешки с песком таскал, — признался Кристофер, доставая плитку и ломая на дольки. — Не представляю, в чем дело. Может, магнитные бури?..

— Да в атмосфере сейчас вообще что-то странное, — поделилась Алита, заваривая кофе, — то и дело звезды падают.

Он хотел было поправить ее, что это не звезды, а какие-нибудь мелкие кометы сгорают в атмосфере, только знакомый голос в голове услужливо шепнул:

— Так падают ангелы.

— Ангелы?

На миг замерев, Алита засмеялась и протянула коллеге чашку. По-кошачьи осторожно скользнула обратно на диван, точно заново изучая Кристофера.

— Я произнес это вслух? — в голосе Палмера просквозила тревога.

— Да, и это было… довольно забавно, слышать такое от хладнокровного и рассудительного доктора Палмера, — поделилась девушка, но тут же улыбнулась. — Впрочем, думаю, образы, привитые в детстве, все же занимают энное место в твоем сердце. Это даже очаровательно.

— Скорее спят там, и сегодня я случайно пробудил их воспоминаниями о прошлом. Алита, — начал было Кристофер слишком серьезно для той слегка шутливой, как, вероятно, думала собеседница, темы, но замолк. Собравшись с духом, продолжил: — Ты ведь скажешь, если начну вести себя странно, правда?

Девушка вмиг стала серьезной и поджала губы, но все же кивнула, сделав глоток кофе.

— Ты поэтому достал карту отца? Тебя что-то беспокоит в этом плане? — Крис только и мог, что кивнуть в ответ, и Алита тихо вздохнула, взяв его ладони в свои. — Послушай… Ни к чему паниковать. Это может быть просто переутомление, ты ведь пашешь на износ. Когда ты в последний раз брал отгул? Был в кино? Ездил в отпуск на побережье? На свидание ходил, в конце концов, м?

И была права. Работа у них тяжелая, что морально, что физически, хотя, казалось, он уже давно адаптировался и к первому и ко второму. Не снились больше обитатели личного кладбища, не болели мышцы после смены, разве что к недосыпу оказалось невозможно привыкнуть, но… Думать об этом все равно не было никакого смысла, поэтому он лукаво улыбнулся:

— Постой-постой, женщина, я ослышался, или ты пытаешься пригласить меня на свидание?

Девушка фыркнула, но в глазах ее плясали черти.

— Да вот устала ждать, пока сам сообразишь, — засмеялась она, прежде чем сделать глоток кофе.

— Ты права, работаю на износ, даже забываю, что существует жизнь вне операционной, — извиняясь, Кристофер почти дружески погладил девушку по плечику. — Решено, в первый же отгул я приглашаю тебя на свидание. Ты же мне подскажешь, если я что-то забуду из обязательной программы? А заговорю о скальпелях или ангелах, можешь бить по голове.

Их смех еще тихо гулял по комнате, когда поступил первый вызов, напоминая, что шутки закончились. До отгулов еще надо было дожить.

Пока же его ждали мальчишки из гетто, возомнившие себя гангстерами и схватившие пару пуль. Работа, пусть и кропотливая и требующая концентрации, успокаивала, погружала в себя. Вот только он не мог избавиться от смутного ощущения, что за спиной кто-то стоит. Стоит и ждет. Это выводило из себя. Хотелось то ли передернуть плечами, то ли вовсе оглянуться. Но отвлечься сейчас — непозволительная роскошь. И доктор Палмер ее себе не позволил.

За дверью ждали полицейские и, выдохнув, он мимоходом заметил, что те смогут забрать «подопечных» не раньше, чем через неделю. Впрочем, у пациентов теперь будет много времени подумать над ошибками.

Добравшись до ординаторской, Кристофер откинулся на спинку дивана. Когда несколько позже вошла Алита, спросил:

— Какая сволочь стояла у меня за спиной? Это нервирует.

Операционная медсестра молчала, будто бы обдумывая ответ, а потом осторожно заметила:

— Крис, там никого не было. Мне кажется, тебе лучше подмениться и поехать домой. Отдохнуть, отоспаться…

По позвоночнику скользнул холодок. Он же чувствовал! Вот как Алиту сейчас, даже острее. Если она решила пошутить, то это было неуместно и совсем не ко времени. Посмотрев на нее в упор, Кристофер позволил себе возразить:

— Ты же сама чуть сместилась вправо. Он мешал тебе.

Замолчал, отводя взгляд.

Девушка покачала головой и, присев перед ним на корточки, заметила, что стояла там, где и обычно. И мягко, но настойчиво предложила Крису все же взять отгул хотя бы на сегодня. А лучше вообще отпуск. Ее обеспокоенность, казалось, ощущалась физически, заполнила собой все пространство ординаторской. И, в конце концов, он сдался. Все же от него зависели человеческие жизни. Он должен был уйти сейчас, даже если было суждено никогда больше не вернуться.

Кристофер мотнул головой, отгоняя от себя дурные мысли. Он просто устал, тот странный сон про зеркало вымотал его, выжав, как лимон. Обрисовав ситуацию, так, чтобы не вызвать подозрений, взял неделю за свой счет, чтобы отдохнуть или прийти к какому-то выводу.

По дороге с новой силой навалилась усталость, и, оказавшись дома, он даже не смог заставить себя поесть. Может, это нехватка витаминов?.. В любом случае, хватило его только для того, чтобы принять душ и добраться до постели. Он обязательно поест, только отлежится немного. Мышечная боль и слабость распространялись по телу, словно ядовитый туман.

Болело, кажется, все. Крис и не думал, что в его состоянии вообще может все настолько болеть. Щупальца демона оказались ядовитыми, и теперь от их хвата горело все, до чего они дотянулись. Черт! Он даже подняться не мог. Еще и задание провалил. Андриель точно его убьет. Интересно, а второй раз умирать будет так же больно? С губ сорвался истеричный смешок, и он даже провалился в некое забытье, из которого его выдернул мягкий голос покровителя:

— Не рано собрался раствориться в небытие? Кажется, ты задолжал мне отчет.

Крис нашел в себе силы улыбнуться и ухватился за протянутую руку, тут же почувствовав прилив энергии.

Сев на постели, Кристофер провел ладонью по лицу. Нет, он в самом деле чувствовал себя лучше, вероятно, длительный сон благодарно сказался на организме. Сделав кофе, он вышел на балкон, вдохнув свежего воздуха. Внизу уже вовсю кипела жизнь. И где-то там же бродила смерть. Смерть, с которой он не сможет бороться, если худшие опасения подтвердятся, а кошмары обратятся явью. Именно поэтому он снова и снова возвращался в свои последние сны. Ведь именно через них каждый человек мог заглянуть в свое подсознание, где хранились все ответы, и попытаться отыскать нужную полочку или ящик.

Но он находил лишь только очередное видение, увлекающее прочь от реальности. Вот как сейчас, во время морозной утренней пробежки, которые решил возобновить спустя долгое время.

Сердце выпрыгивало, а дыхание сбилось. В голове, помимо шума крови, звенел металл.

Сейчас Крис понимал, почему Хотару называли фурией. Уворачиваться и парировать ее удары казалось практически нереальным, хотя он и понимал, что дерется она не то что вполсилы, скорее просто на отвали. А вот его поединок выматывал, и пусть Палмер не был для нее соперником, сдаться он не мог. Не в тот момент, когда его насквозь прожигал взгляд аметистовых глаз.

Удар. Выпад. Парирование. Уклонение. Удар. Весь бой как танец. Вот только с каждым мгновением обычно идеально лежащий в ладони клинок словно прибавляет по доброму фунту. И никто из присутствующих не удивился тому, что весьма скоро он оказался на коленях, чуть придушенный заарканившей его тонкой цепью из ангельского серебра.

Бой проигран, и он признает это легко. В конце концов — он ей не ровня. Только немного по-детски досадно, что он не оправдал ожиданий.

Хотару отпустила хват и улыбнулась ему слишком светло для человека, способного устроить массовый геноцид.

— Весьма неплохо. Не каждый способен вынудить меня использовать цепь.

Крис же чувствовал себя почти окрыленным от этой скупой похвалы.

Кристофер остановился сделать глоток воды, плеснув немного на ладонь, чтобы умыть лицо, приводя себя в чувство. Иллюзорная эйфория все еще струилась по венам.

Он все надеялся, что сны уйдут, и он вернется в норму, но становилось только хуже. Это пугало. И сколько бы он ни пытался придумать безобидное объяснение подобному расслоению своей жизни, ничего не выходило.

Сделав еще глоток, Крис понял, что больше не может бежать, да и не особо хочет, будто вместе с кровью сердце будет разгонять по организму этот галлюциноген. Добравшись до скамейки, опустился на нее и глубоко вдохнул, пытаясь просто насладиться моментом тишины раннего утра. В парке никогда не бывало людно, тем более в такую рань. Возможно, поэтому его внимание привлекли два подростка, шагающих, вероятно, в художественный колледж и срезающих путь через парк. За одним из них тянулся шлейф темной густой энергии. Описать ее было непросто: она казалась одновременно и ледяной, и обжигающей, и вязкой, и невесомой. Она была демонической. И это определение, подкинутое подсознанием, заставило Палмера чуть вздрогнуть.

Ощущая себя маньяком, преследующим жертву, Кристофер отправился следом за мальчишками. Зачем? У него не было ответа на этот вопрос, но он чувствовал острую необходимость.

Кто-то задел его плечом, а может, наоборот, но секунды оказалось достаточно, чтобы объекты преследования пропали из вида, вновь оставляя вопросы без ответов. Между тем, он лишь извинился, и не подумав сорваться на незнакомце, испытав от этого факта удовлетворение. Может, все не так плохо, если его личность оказалась никак не задета странными видениями? Ответ мог дать только врач, но мысль о вероятных последствиях пугала его.

Остальной день прошел без особых эксцессов, хотя он и не отсиживался дома, заглянув туда только ради того, чтобы принять душ и переодеться. Весь день он… гулял. Просто гулял, пусть от такого количества свежего воздуха и шла кругом голова. И стало как-то легче. На этом подъеме в руках оказался телефон, и он набрал номер Алиты, напоминая о ее приглашении. Ужин в кафе, а потом просмотр фильма с попкорном, что может быть лучше, чтобы скрасить вечер?

Алита была права — он слишком давно не выходил в свет. И теперь чувствовал себя крайне неловко, словно вмиг стал робким старшеклассником, едва начавшим свое знакомство со странным, почти внеземным для него противоположным полом. Сделав заказ, посмотрел на девушку и смущенно улыбнулся:

— Я много потерял, общаясь с тобой лишь в рамках рабочего пространства, — признался он, надеясь, что это хоть отдаленно сойдет за комплимент ее красоте и обаянию. — Розовый тебе не идет.

— Что поделать. Сама его терпеть не могу, но сменить форму на голубую руки не доходят…

Чуть улыбнувшись, девушка отмахнулась от рабочей темы и увела разговор в нейтральные воды увлечений. Литература, музыка, кино… В этот момент Крис почувствовал, как ему не хватало живого общения вне больничных стен: без сплетен и работы.

Время в хорошей компании летело незаметно и удивительно приятно, Кристофер даже на время забыл о своих проблемах, хотя, казалось бы, такое забудешь… Алита также расцвела, щеки разрумянились, глаза горели, похоже, девчонка влюбилась. Это льстило. Да и ему самому было с ней так хорошо, как еще никогда в женской компании. Может, оттого, что девушка не замечала его комплексов, привитых религиозным воспитанием, наоборот, ненавязчиво помогала их преодолевать.

До ее дома шли пешком, не спеша, наслаждаясь легким морозцем, играющим румянцем на их щеках, и обществом друг друга. Напоследок, Кристофер решился признаться, что это был один из самых лучших вечеров в его жизни, в награду получив легкий поцелуй в уголок губ.

— Ты правда не хочешь зайти? — спросила она.

Смущенно улыбнувшись, Палмер чуть качнул головой:

— Прости, чувствую себя немного устало, — без капли лукавства признался он, хотя было стыдно отказывать влюбленной девушке, к тому же и она была симпатична ему.

— Жаль, — не скрыла она своего огорчения, но губы ее все же дрогнули в ответной улыбке. — Тогда в другой раз.

Кристофер кивнул и, дождавшись, пока в окнах на пятом этаже загорится свет, отправился домой. Все, чего он хотел сейчас, это рухнуть на кровать и отключиться на всю ночь. Желательно без снов.

Это была странная слабость. Не сказать, что ему было плохо, но голова была немного замутненная. Чуть встряхнув ею, Крис лишь быстрее зашагал в сторону дома, опасаясь, что может свалиться прямо на улице. Поднявшись на свой этаж, достал ключи, но смог попасть в замочную скважину лишь с третьего раза — пальцы не слушались. Скинув в прихожей верхнюю одежду и ботинки, как был, одетым, упал на кровать. И уже не смог подняться, проваливаясь в липкий сон, что не отпускал, и вырваться из этой дремы не помогал даже солнечный свет, то и дело ослепляющий его. Он солнечным зайчиком прыгал по вензелям серебряного портсигара Андриеля, что крутил в пальцах Крис, пытающийся развеять скуку. В месте, где нет времени, рутинные совещания казались и вовсе бесконечными. Серебряный ларчик казался идеальным объектом для отвлечения.

Покровитель уже даже не отчитывал его, вовлеченный в переговоры или создающий такую видимость. Потому что стоило присмотреться внимательней, и становилось понятно: только выдержка, дарованная Андриелю еще в момент Сотворения, заставляла его внимать чужим спорам, которые он слушал от начала времен. Хотару, сидящая неподалеку, также стенала от скуки, а потому кинула на друга сочувствующий взгляд.

В какой-то момент Палмер просто не уследил, и портсигар слетел со стола, впрочем, тут же пойманный хозяином.

— Кристофер…

Осуждение в его голосе заставило Палмера вздрогнуть и отвести взгляд. Оно буквально звенело у него в ушах. Слишком противно для воображаемого звука.

С тихим стоном Кристофер все же потянулся к телефону, чтобы выключить будильник и на мгновение зарыться лицом в подушку. Неделя отпуска пролетела незаметно, но не сказать, что он сильно жалел об этом. Время без работы вымотало его. Не занятый ничем серьезным, он не мог сбежать от мыслей и видений днем, ночью и вовсе погружаясь в тот, другой мир, где проживал чужую, а может, все-таки свою жизнь?

Кофе привычно взбодрило, душ довершил дело, и Крис почувствовал себя человеком. Пусть психически нездоровым, но тем не менее. Немного виноватым перед пациентами, за то, что позволяет себе их оперировать, не уверенный до конца в своем состоянии.

— Крис, ну что с тобой такое? — спросила Алита, когда выдалась спокойная минутка.

Тот чуть повел плечами, не отводя взгляда от вида из окна. Мысли были медленные и вялые, несмотря на то, что он глушил кофе с момента выхода в ночную смену, а сейчас была уже глубокая ночь.

За прошедшую неделю они сблизились, Алита старалась приходить к нему каждый вечер, кормить, отвлекать. Наверное, только это не позволило ему скатиться в окончательное безумие.

Его беспокоило видение, с которым он повстречался по дороге на работу. За эту неделю он привык ходить пешком, и не стал садиться за руль, желая немного подышать воздухом перед работой. Дорогу ему освещали разве что вечерние фонари да изредка проезжающие по этим закоулкам автомобили. В одной из полос света он и увидел их. Едва выпавший пушистый снежок был окроплен кровью, в луже которой лежал молодой парень. Подле него стояла маленькая девочка. Почему она не кричала? Может, шок? Думать было некогда. Крис бросился к ним, но тут девочка обернулась, бросив на него удивленный взгляд, и, два шага спустя, просто растворилась в воздухе вместе с телом несчастного.

Это действительно пугало, потому что все прежние видения были таковыми — он прекрасно осознавал их нереальность. Сейчас же границы между подсознанием и окружающей реальностью медленно стирались.

— Мне кажется, я схожу с ума. Как отец, — тихо признался Кристофер, убедившись, что они в ординаторской одни. — Что я буду делать, если?..

И дело было даже не в жизни, которую он больше не сможет себе позволить — он не мог жить без любимого дела. Не видел себя кем-то еще, кроме как врачом. И не хотел.

Чужие пальчики сжали его плечо.

— Крис… Это вопрос безопасности. Если тебя это пугает. Если ты не можешь с этим справиться — иди к Джонсону. Хочешь, я запишу тебя на утро?

В голосе Алиты звучала обеспокоенность, но и твердость. Не столько предложение, сколько завуалированный приказ. На который Кристофер покачал головой.

— И он, в лучшем случае, отстранит меня от работы? — скептично заметил он.

Дружба дружбой, но Питер оставался профессионалом, что ставит безопасность окружающих и жизнь пациентов на первое место. И это правильно, личное не должно мешать работе, Крис и сам так думал, и не мог осуждать его за это.

— Крис, ты правда готов рисковать?.. Чужими жизнями? — тихо спросила Алита, не отступая от друга. — Подумай сам, может, это и не… — она осеклась и стала говорить чуть тише — не шизофрения вовсе? Мало ли у каких заболеваний бывает такая симптоматика? Пролечишься и вернешься.

Палмер хотел что-то ответить, но не успел: по громкой связи разнеслось объявление о крупном ДТП и нескольких десятках пострадавших. Готовность двадцать минут.

— У кого-то дела обстоят еще хуже…

Отставив недопитый кофе, Кристофер поспешил к операционной, отбрасывая все постороннее, чтобы сосредоточиться на деле, ведь от его внимания могла зависеть чья-то жизнь. Когда внутрь ввезли первого пострадавшего, для него не существовало ничего, кроме знаний и помещения, в белоснежную стерильность которого кровь добавила ярких красок. Он подмечал детали, такие, как юный возраст пациента, висящего на волоске от смерти, по-детски наивную татуировку, но не анализировал. Все это всплывает потом, много позже, когда Кристофера сморит сон на диванчике в ординаторской.

Пока же он боролся за эту юную хрупкую жизнь. Писк аппаратуры, звон инструментов, редкие, но четкие распоряжения — все это погружало в себя, не позволяя отвлекаться. И лишь на миг повисшая абсолютная тишина заставила Палмера отвлечься, чтобы своими глазами наблюдать, как замирает время, мгновение за мгновением, увязая словно в болоте. Реальность дрогнула, как мерцание свечи от сквозняка, впуская существо из иного мира. Сердце екнуло, чтобы забиться быстрее. Хотару. Нет. Нет и нет! Разбивая вязкое стекло, Кристофер вернулся к работе, прикрикнув на замешкавшуюся медсестру. Он не отдаст мальчика! Не позволит своим видениям повредить ему!

И следующие два часа он работал на пределе сил и возможностей, но…

— Время смерти: десять сорок две, — тихо выдохнул Крис, отступая от стола и стараясь не пялиться в пустоту, где ангел смерти вел мальчика прочь. Такого испуганного и потерянного. Черт! Хотелось выплеснуть злость, на себя, на бывшую наставницу, на слабое сердце мальчишки, но на столе уже лежал новый пациент, не такой тяжелый, но и он нуждался в неотложной помощи. Затем еще один…

Наконец, оказавшись в ординаторской, Кристофер тяжело рухнул в кресло, с трудом поборов порыв смахнуть все со стола. Прикрыл глаза, пытаясь отдышаться: злость клокотала внутри. И он не знал, почему винит себя так сильно…

Почувствовав острую нехватку кислорода, схватил куртку и быстро покинул помещение, чтобы закурить на ступенях больницы, жадно вдыхая то ли никотин, то ли морозный воздух. И чуть вздрогнул от осторожного касания к своему локтю. Рядом стояла Хотару. Все такая же маленькая, хрупкая. Живая. Чуть улыбнувшись, она протянула ему стаканчик кофе из ближайшей кафешки.

— Ты сделал все, что мог…

— Слабое утешение, — заметил Кристофер, принимая угощение, случайно коснувшись чужих пальцев — теплые. Он понимал, что девушка не виновата. Это просто работа, которую она выполняет давно и профессионально. И все же… — Лучше бы я тебя не видел.

— Это бы ничего не изменило.

Кристофер качнул головой и сделал глоток кофе — тот был горячим и правильным на вкус, как самый настоящий. Нет, он, конечно, не считал себя всесильным и непогрешимым, все они только люди, но каждый раз переживал потерю как личную. Еще долго потом прокручивал в голове операцию, чтобы найти, где ошибся, мог ли сделать что-то, чтобы она пошла по иному сценарию.

— Теперь я всегда буду вас видеть? — спросил он.

Хотару передернула плечами:

— Увы, тебе придется с этим жить, или менять профессию.

Усмешка горчила. Кто знает, может статься, слова собеседницы очень скоро станут пророческими.

— Я все равно всегда буду бороться до конца.

Хотару тихонько засмеялась.

— Узнаю старого доброго Кристофера.

И от этого смеха на душе стало тепло и… страшно. По-настоящему страшно. Оттого, что он больше не мог контролировать себя, эмоции по отношению к вероятным порождениям собственного разума были совершенно искренними. Но ведь кофе, который он сейчас держал в руке, был настоящим. Совершенно точно. Вот только где гарантия, что не он сам купил его себе?..

Всего одно мгновение, в которое он отвел взгляд, а девушка исчезла, словно и не было ее вовсе. Выбросив в урну пустой стаканчик из-под кофе, Кристофер вернулся в здание. Нет, так больше продолжаться не могло. Он должен был знать правду, чего бы это ни стоило впоследствии. И он решился, сделав звонок и договорившись с Питером Джонсом о встрече. Благо, утро у друга было свободно, как раз на стыке их смен.

Оставшееся время он слонялся по больнице, опустошая автоматы с кофе и сладостями, периодически заглядывая к пациентам. Но время все равно вело себя странно. Ощущалось иначе. Одновременно стояло на месте, но при этом неумолимо истекало и в итоге все же привело его в чужой кабинет.

Опустившись в знакомое кресло, с легкой усмешкой поинтересовался:

— У тебя клиентам кофе полагается?

— Кофеин и недосыпание вредят нервной системе, — назидательно произнес Питер, заставляя Криса раздраженно закатить глаза. Нашел кому говорить… Впрочем, разве не для подобной назидательной беседы Палмер сюда пришел?

Дальше последовал тысяча и один простой и заковыристый вопрос. Джонсон выматывал коллегу, будто специально выводя из себя. Проверял на стрессоустойчивость? Возможно.

Наконец Питер устало вздохнул и чуть склонил голову набок.

— Кристофер, — начал он как можно мягче, отчего Палмера передернуло из-за ассоциации общения с душевнобольными, — если ты пришел за помощью, прошу тебя, будь откровенен. Что тебя беспокоит на самом деле?

Палмер осекся. Встал на перепутье, в очередной раз задавшись вопросом: реально ли это или он просто двинулся крышей? У него было два варианта и, по сути, оба одинаково неприятны: признать себя сумасшедшим и попросить у Питера помощи, либо оставить все, как есть, и… возможно, по итогу, также оказаться привязанным к больничной койке.

Молчание затянулось, и доктор Джонсон вновь подал голос:

— Кристофер, ты в порядке?

Палмер мотнул головой, пытаясь отогнать назойливые мысли. Решаясь, все же от него зависели человеческие жизни, поднял на друга взгляд:

— Питер, если я скажу тебе, что вижу вещи, недоступные простым смертным? Сны наяву, видения… не могу сказать точно, только они настолько реальны, что я начинаю путаться. Я боюсь, это приведет к трагедии.

На пару мгновений повисла тишина, затем Джонсон чуть усмехнулся, поинтересовался:

— Какие вещи? Ангелы? Демоны? Юркий ангел смерти, который, кажется, только что вышагнул из аниме?

Кристофер замер, удивленно глядя на друга:

— Откуда ты?.. — перед глазами пронеслась вереница видений, в которых фигурировала наставница. — Хотару. Так ее зовут.

— Я знаю, как ее зовут. Все знают, — тихо засмеялся Питер, поднявшись на ноги, чтобы запереть дверь на ключ и вытащить из шкафчика бутылку виски и бокалы. — Выпьешь со мной?

Кристофер кивнул, не сводя с друга взгляда. Неужели ее видят все, кто теряет своих пациентов? Только молчат, чтобы не прослыть психами. Приняв из рук Джонсона бокал, не дожидаясь провозглашения тоста, выпил.

— Я так понимаю, тебе кажется, что ты сходишь с ума? — спросил психиатр, присев на край письменного стола, напротив друга, прежде чем осушить бокал.

— У меня нет иных объяснений тому, что со мной происходит.

Кристофер обреченно качнул головой и, допив напиток, потребовал добавки. Может, выпивка поможет лучше таблеток снотворного.

Питер не отказал, наполняя бокал, и лишь после заметил:

— Я сейчас скажу крамольную вещь, а ты попытайся понять меня. Ты не сошел с ума. Все… происходит на самом деле.

— Это неудачная шутка, Питер, — заметил Крис, после одним махом осушив бокал. — И от кого, а от тебя не ожидал…

Подмывало подняться и уйти, но неожиданно нахлынувшее видение пригвоздило его к креслу.

Свет моргнул на мгновение, являя полупрозрачное изящное крыло за спиной психиатра. Оно было таким, как и положено ангельскому: белым, источавшим мягкий свет. Но лишено мощи и остроты, как бывало у ангелов. Откуда ему известно, какими должны быть ангельские крылья, Крис знать не хотел, но его церковное воспитание подкинуло ему ответ на вопрос, кто стоял перед ним. Не ангел, но его дитя. Довольно усмехнувшись, не иначе как выражению лица друга, нефилим заметил:

— А кто сказал, что я шучу?

Палмер обессиленно застонал, на миг прикрыв глаза. Ну почему именно сейчас?.. Потом снова посмотрел на Питера, но ничего не изменилось, крылья по-прежнему были на месте.

— Этого не может быть…

Набравшись решимости, Кристофер протянул руку, чтобы коснуться крыла нефилима, почти зажмурившись от ощущения несравнимого ни с чем. Словно бы на него самого снизошла благодать, а душа соприкоснулась с чистым светом. Пух был той степени мягкости, что его просто не нашлось с чем сравнить, а на языке крутился только эпитет «ангельский».

Чуть улыбнувшись, Джонсон повел крылом, подставляясь под эту ласку. И Кристофер стал изучать крыло смелее, зарываясь пальцами в пух, осторожно, чтобы, не дай Бог, не сломать, перебирал перья. На время он даже забыл, где они и что происходит.

Шумно выдохнул:

— Этого не может быть.

— Но это происходит, — отозвался Джонсон, пряча крылья.

Кристофер, точно зверь в клетке, прошелся по кабинету, чтобы остановиться у окна. Сжал пальцами подоконник. Ситуация была патовая, куда ни кинь, как говорится…

— Предлагаешь просто поверить?

— Ну… — Джонсон устало потер лицо, прежде чем осушить свой бокал. — Ты можешь обратиться к другому специалисту, который диагностирует у тебя энное количество заболеваний, чисто из-за твоих россказней. Тебя вышвырнут с работы, пропишут лечение, которое не будет помогать, потому что ты не болен. В итоге ты просто разрушишь свою жизнь и здоровье потому, что препараты, которые тебе назначат, далеко не поливитаминный комплекс. Такой вариант тебе больше нравится?

Голова шла кругом, вопросы теснили друг друга, не успевая быть озвученными. Почувствовав внезапную слабость, Кристофер вернулся в кресло и без спроса налил себе еще:

— Значит, я тогда действительно умер?

На мгновение повисла тишина, и Джонсон тихо вздохнул:

— Я существо бессмертное, но не вечное… Такие знания мне недоступны, поэтому ответить тебе ничего не могу. Но то, что вокруг тебя крутятся ангелы смерти, наводит на определенные подозрения.

— И воспоминания, — добавил задумчиво Крис.

Если это, конечно, они. Господи, до сих пор не верилось, что все может оказаться реальностью. Но если… Почему он тогда снова жив? Почему реальность потекла по иному пути? Вопросы, вопросы без ответов. Впрочем, Кристофер знал, у кого их надо искать.