Наверное, стоило пойти домой и просто отоспаться, но нет, прямо из больницы Кристофер отправился к единственному человеку, который мог дать ответ на животрепещущие вопросы. Да и раны падшего не мешало осмотреть. Как бы там ни было, а он чувствовал ответственность за бывшего пациента.

Дверь в квартиру оказалась не заперта, и сердце пропустило удар. Что-что, а врагов Андриель наверняка нажил немало. Практически ворвавшись в чужую квартиру, Кристофер окликнул бывшего наставника и, не получив ответа, влетел в кабинет, чтобы осечься, напоровшись на его ледяной взгляд.

Мужчина стоял за спиной юной прелестницы, устроившейся за мольбертом. Она оторвалась от работы и заинтересованно посмотрела на Палмера, красивая и смутно знакомая. Это золото волос и васильковые глаза... Она была в одном из его видений! Только… Он помнил ее маленькой. Лет семи-восьми, не старше. Маленькая и юркая, девочка хвостиком следовала за ним всюду, стоило хоть на пару часов забрать ее из мира людей в цитадель. Смотрела на все с любопытством и восхищением. Но всегда была послушна покровителю.

Вот и сейчас, когда Андриель мягко попросил девушку продолжать, та безропотно вернулась к работе с холстом.

— Кристофер, подожди в гостиной минут пятнадцать-двадцать. Закончим, и я буду в твоем распоряжении, — обратился к визитеру хозяин квартиры, вновь обратив все внимание к работе ученицы.

— Конечно.

Крис быстро покинул комнату, плотно прикрыв за собой дверь, точно его тихое, почти незримое присутствие в квартире могло помешать. Устроившись в кресле, взял почитать со столика книгу, проверяя, чем живет сегодняшний Андриель. По тем отрывочным воспоминаниям, что пришли из снов, Крис мог сделать вывод, что в той жизни покровитель редко брался за книги — у него не было на это времени, да и в целом любой из великих философов находился у него либо в подчинении, либо в шаговой доступности. Крису во всяком случае казалось, что ничего легче Канта падший читать просто не может. И каково же было удивление Палмера сейчас, когда он обнаружил под дорогой кожаной обложкой не золоченое подарочное издание какого-нибудь неимоверно тяжелого для восприятия чтива, но скетчбук, наполненный карандашными и угольными набросками, с пометками острым и аккуратным почерком.

Разглядывать профессиональные рисунки можно было бесконечно, вот только они не цепляли. Может, потому что, несмотря на обилие деталей, они казались пустыми, безжизненными? Да! В них не было души. И от осознания этого остался неприятный осадок. Разочарование? Сложно судить. Кристофер еще столько не знал: о нем, о себе, об их отношениях. Задумавшись, он не заметил, когда учитель и его очаровательная ученица покинули кабинет.

Распрощавшись с девушкой, Андриель вернулся в гостиную, на ходу отобрав скетчбук, лишь для того, чтобы небрежно кинуть его на кофейный столик.

— Ты так и не вывел дурную привычку брать мои вещи без спроса, Кристофер? Поверь, я нигде не прячу план по захвату власти во всех мирах. Хочешь кофе? — спросил он походя, тут же направляясь в сторону кухни.

— Уверен, планы не валялись бы на столе столь небрежно, — позволил себе предположить Кристофер. — С сахаром, пожалуйста.

Пройдя следом, он приоткрыл форточку. Было душно, а может, его самого вдруг бросило в жар от обращения пациента, для которого время продолжало течь в одной непрерывной плоскости независимо от того, мертв Кристофер или жив.

— Мне привезли шоколад из Швейцарии, если ты все так же питаешь слабость к сладкому, — пожал плечами мужчина, ставя на плиту джезву. На несколько минут в комнате повисла тишина. Только поставив перед гостем чашку кофе, падший обратился к нему: — Я не вызывал скорую, Кристофер. Так что привело тебя ко мне?

— Решил проведать пациента? — предложил вариант тот, отломив от плитки кусочек шоколада. Насладившись вкусом в полной мере, заявил: — Я пришел за ответами.

Усмехнувшись уголком губ, мужчина вытащил из кармана джинс серебряный портсигар, тот самый, что Крис уже видел в своих воспоминаниях, и закурил.

— Ответов бывает много. Задай сначала вопросы.

За этим Кристофер и пришел, но сейчас слегка растерялся, слишком много всего сразу выплыло из подсознания — не знаешь и с чего начать.

— Я был мертв? — начал он с одного из самых волнующих его сейчас вопросов.

— Да, — спокойно отозвался Андриель.

И реальность этого короткого ответа, вкупе с тем, с каким безразличием он был брошен, ударила Кристофера под дых. Он даже задохнулся на миг, крепче сжав в руке чашку кофе, чтобы не уронить. Глубоко вдохнул, беря себя в руки — он пришел с определенной целью, и никакие обиды не помешают ему достичь ее.

— Тогда почему я снова жив?

— Все пошло не по плану, — хмыкнул Андриель, сделав глоток кофе. — Все действительно пошло не по плану. И это пришлось исправлять.

Упрямый. Ну, что ж, Кристофер был не менее упрям на пути к цели:

— А каков он был, этот план?

— Это тебя не касается, — жестко отрезал Андриель. Падший явно не желал давать информации больше номинальной. — Ты был мертв некоторое время, затем тебя вернули. На этом все.

— Я оказался не достоин отведенной мне роли?

Не смог скрыть горечи Кристофер, который в видениях чувствовал себя на своем месте, словно оно изначально было создано для него. Или наоборот. Не оправдал надежд. Не потому ли бывший наставник буквально цедит каждое слово? Рука без спроса потянулась за сигаретой.

Андриель смотрел на него, задумчиво докуривая сигарету, словно бы действительно раздумывал над ответом. Подбирал слова.

Наконец затушив окурок, после нескольких бесконечных мгновений заметил:

— Нет. Со своей ролью ты справился лучше, чем кто-либо мог предположить.

И ход мыслей Кристофера зашел в смысловой тупик. Он ничего не понимал, и это начинало раздражать. Злой на собеседника, который не только не желал помочь ему разобраться, но и сильнее запутывал, он заметил:

— На худой конец, я могу спросить и кого-то другого.

— Твое право, — безразлично пожал плечами мужчина, откидываясь на спинку стула. — Ты задаешь вопросы, я на них отвечаю, стараясь уберечь твой разум от внезапных вспышек озарения. Не больше и не меньше.

Кристофер кивнул, принимая подобное объяснение. Хотя что-то скреблось в сознании. Не зря Андриель умалчивал о чем-либо, не зря юлил, отвечая на остальные вопросы Палмера о нем. Но даже благодаря своему врожденному упрямству Крису не удалось выиграть у наставника в этой игре. Под конец и вовсе хотелось биться головой о кухонный стол. Но он лишь тихо вздохнул и спросил:

— За что вас лишили крыльев? — не то чтобы он всерьез собирался получить откровенный ответ или его это волновало, но… Черт возьми, его действительно это волновало! Рождало внутри что-то тревожное, отчаянное, болезненное, словно бы он априори знал, что произошла ошибка, случайность, величайшая в мире несправедливость… Вот только Крис не был уверен, что это так. И от очередного уклончивого ответа уверенность только росла.

— Я… — Андриель помедлил мгновение, — совершил ошибку. Просчет. За это и поплатился.

— Господь милостив. Просчет должен быть серьезным, чтобы…

Стоило представить, какую боль, физическую и моральную, пережил падший, по позвоночнику скользнул холодок — врагу не пожелаешь. Почему он пытался оправдать падшего? Крис не мог понять, все острее чувствуя необходимость вспомнить все.

— Отец Небесный все прощает любимцам своим, а я, как оказалось, вышел из фавора, — отозвался Андриель, вновь закуривая.

— Вы убили ангела? Поэтому вас подозревают в этих смертях? — спросил Палмер, внезапно осененный этой мыслью, и вздрогнул от смеха, сорвавшегося с губ наставника, чуть запрокинувшего голову.

— Нет. Конечно, нет. Я не убивал ни гипотетического ангела, ни тех несчастных, в убийстве которых меня обвиняют. Их смерть не решила бы ни одной из моих проблем. Как видишь, только усугубила.

Кристофер покачал головой, жадно затягиваясь:

— Из вас информацию только клещами тащить. Но, увы, у меня другой профиль, — ставя точку в непутевом разговоре, затушил сигарету и поднялся с табурета. — Пойдемте, я сделаю перевязку.

Андриель пожал плечами, но все же послушно поднялся на ноги, чтобы затушить сигарету и направиться в ванную. Как и в прошлый раз, там было стерильно, как в операционной, и забито медикаментами.

Стянув с себя рубашку, Андриель явил взору доктора бинты с запекшейся кровью. Пытаясь как можно аккуратнее срезать их, Палмер и сам невольно морщился от фантомной боли, боясь даже предположить, что должен испытывать падший каждое мгновение своей жизни на протяжении последних… лет десяти? Сурово. Что же он должен был совершить, чтобы с ним поступили подобным образом? Кристофер никогда не слыл любопытным, но сейчас не мог отделаться от желания узнать секрет падшего.

Аккуратно обрабатывая раны, Кристофер вдруг заметил:

— Я видел убитого ангела.

Оглянувшись, Андриель вопросительно изогнул бровь.

— И где же?

Казалось, вопрос его действительно интересовал, несмотря на то, что перед Михаилом он разыгрывал полное безразличие к судьбе несчастных.

— Недалеко от больницы. На ночное дежурство шел.

Наложив заживляющую мазь, Кристофер вскрыл упаковку бинтов, приступая к следующему этапу. Оставаясь внешне спокойным, он ждал реакции собеседника, собирая интересующие его факты по крупицам.

— Вот как… — задумчиво хмыкнул падший. — Значит, так убийца прячет следы преступлений. В твоей тени. Иначе бы ангелов находили раньше.

Умелая рука на миг замерла, прервав перевязку:

— Что вы хотите этим сказать?

— Ты не чувствуешь, но твоя энергетика сшибает с ног, — отозвался мужчина, смотря на Криса в отражении в зеркале. — Она манит, питает и укрывает. За ней вполне можно спрятаться, если знать как и иметь определенную сноровку.

Кристофер вздохнул, завязывая узел. Так вот что привлекает к нему потусторонних существ. И убийцу. Неожиданно его озарило:

— Значит, убийца ангелов где-то рядом?

Возможно, они даже встречались, а он и не догадывался о косвенной причастности к ужасным деяниям.

— Возможно, — согласился мужчина и вдруг усмехнулся. — Опасаешься, что станешь очередной жертвой? Не беспокойся, трогать тебя было бы слишком рискованно.

— Нет. Нет, и не думал даже, — рассеянно заметил Кристофер, витая в собственных мыслях. — Я к тому, что это может значительно сузить круг поиска, вам не кажется?

Возможно, благодаря этому факту они смогут изловить убийцу. И тогда все вернется в русло прежней жизни, и с Андриеля снимут нелепые, Крис почему-то был уверен в этом, обвинения.

— Кажется, — согласно кивнул мужчина и, дотянувшись до свежей водолазки, надел ее. — Я так понимаю, ты включаешься в игру?

С этими словами он чуть взъерошил свои волосы, так, что те каким-то чудом вновь легли идеальными чуть волнистыми локонами, будто над этой укладкой трудился стилист. Впрочем, даже несмотря на то, что Андриель пал, он по-прежнему выглядел совершенным творением небес: кожа искрилась в холодном свете ламп дневного света, а волнистые волосы серебрились, словно сотканные из тысяч платиновых нитей. Поэтому вряд ли стоило удивляться таким мелочам.

— Мое участие диктуют обстоятельства, — передернул плечами Кристофер, с трудом отводя взгляд от поистине совершенного тела падшего ангела. Скулы вспыхнули при воспоминании об одном из снов, что беспокоили последнее время.

В первые дни работы по цитадели словно ядовитый туман расползались слухи о том, что Крис новый любовник Андриеля, иначе почему мальчика с нулевой выслугой назначили его секретарем? Это ранило, обижало и в некоторой степени пугало: мало ли какие планы были у покровителя на его счет?..

Андриель кинул на Палмера странный взгляд, будто почувствовав, о чем тот вдруг вспомнил, а может, просто не понимая, зачем ему все это… Крис и сам не понимал, но он уже был втянут в эту историю.

Палмер вышел следом за Андриелем в подъезд, по дороге выслушивая речь опального главы ангелов смерти о недавно падшем ангеле, который проживал в квартале от клиники.

— Считаете, он может подпитываться таким образом?

Пусть и не видел Крис в визите опасности для себя, стало не по себе, и он зябко повел плечами, прогоняя неприятные ощущения и упадническое настроение.

— Ты должен понимать, что… — остановившись, Андриель закурил, прежде чем продолжить. — Крылья — энергетическая нить, протянутая между ангелом и Отцом. Благодать есть сущность ангела, часть его сознания. Лишение крыльев — все равно что ампутация и рук и ног разом. И при этом ты на карантине. Тебе не дают обезболивания, на котором ты сидел всю жизнь. Энергетический голод огромен. Он усиливает боль от потери крыльев, затмевает разум. Ты ведь наверняка проходил в университете курс наркологии. Должен примерно представлять суть такой зависимости и насильственный отказ от нее.

Проходить проходил, вот только теоретические знания вряд ли давали достаточное представление о физическом и эмоциональном состоянии падших. Это уже клиническое направление, которое углубленно изучали те, кто планировал стать наркологом или психиатром. Но тем не менее.

Кристофер кивнул, чтобы поинтересоваться:

— А физические силы? С такими ранами…

— Если он нашел мощный источник энергии — его раны затянулись почти мгновенно. К тому же раны — дело индивидуальное. У кого-то они затянутся за пару месяцев без следа, у кого-то не зарубцуются и за тысячи лет, — отозвался мужчина, продолжая шагать вдоль по заснеженной улице, чтобы на ходу выкинуть окурок в ближайшую урну.

— Понятно.

Как ни крути, а по ту сторону небес все было значительно сложнее, чем у людей. А может, так казалось самому человеку, который рос в этом мире, каждый день и час привыкая, учась на собственных и чужих ошибках, незаметно подстраиваясь и вливаясь в огромный организм, имя которому — жизнь.

Пофилософствовать на подобные темы Кристофер любил, но не всегда на это занятие оставалось время. Они пришли. На пороге стоял бледный измученный парнишка, на вид лет девятнадцати. Его золотистые волосы были собраны в хвост, а исхудавшее тело утопало в толстовке не по размеру. Нервно облизнув сухие губы, он непонимающе посмотрел на визитеров:

— Чем обязан?

Кристоферу стало неловко. Весь облик падшего говорил об отсутствии у него благодати, как своей, так и чужой. Бросив быстрый взгляд на Андриеля, он взял инициативу в свои руки, сочувственно улыбнулся парнишке, предложив пройти в дом. Да и не обсуждать же подобные вещи на лестничной клетке… Тот неохотно кивнул, отступая в полумрак прихожей и зажигая свет, обнаруживший еще более сильную бледность хозяина квартиры, чем казалось прежде.

— Кто-то убивает ангелов, — сообщил Кристофер, заметив, что падший вздрогнул. — Ты знаешь об этом что-нибудь?

Парнишка покачал головой, привалившись к косяку.

— Знаю только, что их иссушают… Город полнится слухами. Мне кажется, даже демоны обеспокоены положением дел. Не любят конкуренции… — помолчав некоторое время, он перевел взгляд на Андриеля и заметил: — Я думал на тебя. А ты, видимо, на меня.

— Вот только мы оба не похожи на тех, кто получил доступ к благодати, верно, Эрелим? — тихо и понимающе засмеялся опальный глава ангелов смерти. — Твой… подопечный навещал тебя?

Парнишка снова вздрогнул и невольно поежился, как от озноба. Впрочем, почему как, возможно, раны его были в не лучшем состоянии, чем у Андриеля.

— Нет, — тихо, но твердо выдохнул он. — Я не хочу, чтобы он меня видел… таким.

Андриель поджал губы и казался крайне недовольным сложившейся ситуацией. Посоветовал падшему не строить из себя героя и первому пойти на контакт.

Крис же совершенно не понимал, что происходит. Если только… Ангел перед ним был хранителем. Падшим хранителем, которому было необходимо встретиться со своим подопечным. Палмер и хотел спросить, для чего, но в голову уже поскреблись мысли о восстановлении энергетического баланса. Бывший подопечный теперь был его якорем, противовесом, который мог сбалансировать шаткое состояние падшего. И, возможно, даже раны затянулись бы.

Пока же…

— Хочешь, я посмотрю твою спину? — предложил Кристофер, желая хоть как-то помочь. — Я врач.

Ангел смутился, непривычный принимать помощь, но под тяжелым взглядом Андриеля сдался. Приглашая визитеров пройти в небольшую квартиру-студию, а сам ушел в ванную, чтобы вернуться уже с аптечкой. Также хорошо затаренной, пусть и меньше, чем у опального ангела смерти. Заверив его, что все хорошо, Кристофер уложил пациента на разложенный диван и занялся делом, всеми силами сдерживая чувства при виде открывшейся картины, чтобы те не передались через кончики пальцев.

— Придется зашивать, — предупредил он.

Хранитель кивнул, давая согласие на болезненную процедуру, и сильнее зарылся лицом в подушки. Крис старался причинить как можно меньше боли, и воспользовался льдом, чтобы уменьшить чувствительность, и все же парню не удалось сдержать глухих стонов.

Сев у изголовья, Андриель погладил несчастного по волосам, а после устроил ладонь на его затылке, в скупом жесте утешения.

Закончив зашивать, Кристофер добавил льда, прежде чем обработать свежие швы и наложить повязку:

— Необходимо несколько дней, чтобы края раны схватились. Постарайся как можно меньше двигаться и не выходить из дома. О тебе есть кому позаботиться?

Эрелим промолчал, и за него ответил Андриель:

— Я позвоню Ричарду. Он пришлет кого-нибудь.

— Ричард? — в голосе падшего просквозил протест. — Нет, я не…

— Цыц, — в голосе опального Ангела смерти проскользнула сталь. — Ты можешь считать его сколь угодно недостойным, но в помощи он никогда не отказывал.

Разговоры о третьих людях, о которых не имеешь представления, заставляли чувствовать себя лишним, и Кристофер собрал сумку, собираясь откланяться. Он был тут чужой, а чужие секреты ему были ни к чему. Напоследок положил на стол блистер:

— Первые несколько дней принимай при особенно сильных болях. препарат сильный, но привыкания не вызывает.

Он первым покинул квартиру, чтобы, оказавшись на улице, жадно вдохнуть морозный воздух. Голова по-прежнему шла кругом, но осознание того, что он оказался пусть и немного полезным, делало всю эту историю хоть сколько-нибудь осмысленной.

Через несколько минут к нему присоединился Андриель, и они закурили.

— Спасибо, что помог ему.

— Я не мог остаться в стороне, ни как человек, ни тем более как врач. Полагаю, ты достаточно меня знал в прошлом, чтобы понимать это, — улыбнулся уголком губ Кристофер.

Именно потому он все еще оставался рядом с падшим, которому тоже была нужна помощь, пусть и другого плана. Просто потому, что оказать ее было в его силах.

Чуть улыбнувшись в ответ, Андриель набрал чей-то номер, чтобы попросить помощи для Эрелима, но…

— Ричард, послушай! — после короткой перепалки наконец взорвался Андриель и, устало вздохнув, потер лицо. — Да, я знаю, как тяжело работать с ним. Да, гордец с отвратным характером. Все это знаю. Но… Я же не прошу тебя тащить его в Обитель. Просто присмотри за ним пару дней. Ну или пришли кого-нибудь… Да-да, ответственность беру на себя, как и всегда. Да. Со мной все хорошо. Не беспокойся. До встречи.

Сбросив звонок, мужчина быстро спрятал руки в карманы пальто, но Крис все же заметил дрожь, бьющую его пальцы.

— Правда в порядке? — позволил он себе усомниться. — Кажется, этот Ричард знает вас лучше, чем вы думаете.

Ричард. Знакомое имя. Вот только где и когда он с ним сталкивался, Кристофер вспомнить не мог. Из-за смешения в памяти двух реальностей в голове была каша.

— Немного утомился, — качнул головой мужчина, шагая прочь от дома. Чуть улыбнулся: — Ричи всегда был тем, на кого я могу положиться. Но порой он перегибает планку заботы…

— Просто человек хороший, — Кристофер первым двинулся в обратный путь. Андриелю следовало отдохнуть, набраться сил, ведь им еще предстояло доказать его невиновность.

— Возможно.

Больше они до самой квартиры Андриеля не сказали ни слова. Падший думал, а Кристофер не мешал, понимая, что в этих делах помочь не сможет — слишком обрывочны были воспоминания о загробной жизни. Слишком их мало.

По возвращении Андриель сварил кофе и, подвинув ближе к гостю чашечку с божественным напитком, сказал:

— Есть один вариант. Кто бы то ни был, он маскируется. Материальная иллюзия — это особый вид искусства, очень энергозатратный и трудоемкий. Он создает постоянный дефицит энергии, восполнить которую можно разными способами, но суть не в этом. Этот специфический голод может почувствовать такой же голодный. Тот, кто использует иллюзию годами. Но для этого искателю иллюзию придется снять. Это как содрать кожу. Восприимчивость будет на грани фола.

Кристофер попытался проследить ход мыслей собеседника, понять, как он пришел к подобному выводу, но, кажется, это было совершенно невозможно. Не в этой ситуации, не в этом состоянии. Разве что… Джоэль что-то упоминал про рост убийцы — средний, а ангелы в их приближенном к первородному облике ну никак не ниже метр девяноста.

— И все же, несмотря на боль, вы готовы пройти через это?

Андриель досадливо поморщился:

— Я, конечно, искренне рад, что ты по-прежнему веришь в мое благородство, но вся беда в том, что я никогда не носил сложных материальных иллюзий, да и вообще сейчас не обладаю никакими способностями, кроме контакта с другими мирами.

Кристофер потер ладонью лицо — жест, уже давно перешедший на машинальный уровень. Досадно. Однако это не повод раскисать. Выход должен быть и, как правило, решение проблемы всегда лежит на поверхности.

— Тогда вы наверняка знаете того, кто подходит по всем параметрам, не так ли?

— Боюсь, выбор у нас не слишком велик, — и он не лгал, даже не смог сдержать обычной маски хладнокровия, выпустив на свободу обеспокоенность и раздражение. Набрал чей-то номер, но, видимо, трубку так и не взяли, а потому мужчина устало вздохнул: — Ты уже познакомился с Хотару?

— Да.

Свежее воспоминание неожиданно сильно ударило. Кристофер не привык терять пациентов. Видение мальчика, уходящего вместе с девушкой в причудливом красном наряде, на миг ослепило, и он прикрыл глаза. Хотару. Она вызывала двоякие чувства, но симпатия все же перевешивала, наверное, потому идея подвергнуть ее подобному испытанию претила. Только падший был прав — выбора у них не было.

— Тебе нужно призвать ее, ты помнишь, как это делается? — получив отрицательный ответ, поднялся на ноги и, обойдя Криса со спины, положил одну ладонь на его лоб, другую же уместил на плече. Начал доверительно и мягко: — В тебе сокрыта огромная сила. Я помогу раскрыть ее, со временем. Пока же… Расслабься. Ты связан с каждым вечным существом во всех мирах. Просто найди эту ниточку. И позови.

Было не по себе, от чужих прикосновений, от обещания, сулящего еще больше хаоса, царящего в его жизни на данном ее отрезке, неведомые возможности, которые он, возможно, не сможет принять. Как тут расслабиться? Однако голос падшего точно гипнотизировал, и Кристофер вдруг почувствовал, как эти нити безболезненно пронизывают его тело, и одна, самая яркая, вдруг дрогнула.

— Хотару.

Казалось, девушка никак не отреагировала на призыв, но вот на мгновение время замерло, а позади Палмера послышался шелест ткани. Черный бархат ее тугого верхнего платья резко контрастировал с кислотно-зеленым цветом подклада, выглядывающего в пышности юбок и разрезе рукавов.

— Все живы? Зачем звали в таком случае?

Бросив взгляд на Андриеля, который отстранился от него, стоило девушке появиться, Кристофер решил, что лучше будет, если первым начнет он, как лицо нейтральное.

— Прости, что потревожили, но нам нужна твоя помощь. В связи с убийствами ангелов…

— Я готова помочь, но ваши скорбные лица меня напрягают, — отозвалась девушка. Сощурившись, взглянула на бывшего начальника. — Андриель?..

Тот неловко передернул плечами:

— Мы считаем, что убийца носит материальную иллюзию и…

—… вам нужно, чтобы я его вычислила, — отчеканила девушка, поджав губы, но за протянутую ладонь ухватилась и подошла ближе к Андриелю, сопя, как обиженный ребенок. — Как всегда подставляешь меня. Ты представляешь, как трудно потом ее восстановить?

— Ну, походишь пару месяцев без иллюзии, не умрешь, — назидательно заметил мужчина.

Сделав свое дело, Кристофер сидел тихо, наблюдая за этими двумя со стороны. Вечность порой сближала столь разных по характеру и манерам существ, что оставалось только дивиться. В сравнении с их связью земные напоминали тонкий волосок, что так легко оборвать… Ангел смерти и падший понимали друг друга не с полуслова — слова им не требовались.

— Ненавижу тебя, — устало вздохнула Хотару, прежде чем мягко отстраниться и направиться прочь. — Я в ванную. Беру твою рубашку. И никаких возражений.

Андриель лишь улыбнулся ей вслед и вновь закурил. А Крис вновь попытался уложить в своей голове новую деталь из старого мира, являвшегося ему во снах и видениях.

Характер Хотару, ее имя — теперь уже понятно, что выдуманное —— ее мировоззрение и история, которую она вскользь рассказывала о себе, все это настолько соотносилось с ее внешностью, что мысль о том, что ее облик лишь иллюзия, казалась недостоверной, чужеродной.

Квартира на некоторое время погрузилась в молчание. И лишь задребезжала посуда от энергетического всплеска, от которого Андриель подавился сигаретным дымом очередной сигареты.

На оклик посланница смерти сказала, что все в порядке, и в душе зашумела вода. Оно и понятно, какая уважающая себя девушка выйдет к мужчинам, не приведя себя в порядок? Вот только Кристоферу показалось, что прошла уже целая вечность. Когда же Хотару вернулась, он замер, не веря собственным глазам.

Перед ними предстала высокая, но хрупкая совсем юная девушка, утопающая в чужой рубашке, неловко перебирающая свои мокрые платиновые волосы. Ясный взгляд аметистовых глаз не оставлял сомнений в ее ангельском происхождении. А невероятная схожесть с опальным покровителем наводила на определенные подозрения. Тихонько вздохнув, красавица плюхнулась на стул подле вновь закурившего Андриеля:

— На кой черт ты сотворил меня такой высокой, как мне носить каблуки?.. — посетовала она, тем не менее, накрывая ладонью обнимающую ее руку.

— Все так же капризна, моя Шарлотта, — хмыкнул опальный ангел смерти, поцеловав девушку в макушку. Девушка лишь досадливо поморщилась, словно ей было неприятно все это.

— Создал — терпи, — бескомпромиссно отрезала она, срывая с губ падшего тихий смешок.

На счастье Криса, никто из них не видел растерянности на его лице. Он и помыслить никогда не мог, что Хотару чье-то творение, что у нее другое лицо. Лицо Андриеля! Попахивало нарциссизмом, если не тщеславием. Впрочем, Кристофер был достаточно умен и воспитан, чтобы не произнести обвинений вслух. Лишь улыбнулся, когда оба собеседника повернулись к нему.

— Смотритесь, как брат и сестра.

Замечание получилось безнадежно беспомощным, так что ангелы смерти, конечно, догадались, что за ним скрывалось. Похлопав покровителя по ладони, девушка поднялась на ноги и тихо вздохнула, натягивая на себя кожаную куртку, которая материализовалась из воздуха.

— Идемте, пока я еще максимально чувствительна. Быстрее найдем, быстрее отведу на нем душу.

На улице дышать стало легче, и Кристофер на мгновение поднял лицо к небесам, наслаждаясь кратким мгновением. Догнав вырвавшихся вперед спутников, подстроился под их одинаковые шаги. Думая о падшем убийце, затерявшемся среди жителей города. Ситуация откровенно пугала, ведь отчасти он был в ней виноват, хоть и весьма опосредованно.

Квартал, второй. Затем пара улиц. И каково же было его удивление, когда он вдруг понял, куда они направляются… Хотя чему тут удивляться, Андриель ведь говорил, что убийца прячется в его тени. Вот падший и устроился ровно там, где от него ожидали. Но как же это было неприятно, подозревать тех, кому привык доверять почти безоговорочно, ведь от слаженности их работы зависели человеческие жизни.

Кристофер первым взбежал по ступеням крыльца больницы, чтобы открыть спутникам дверь и предупредить на контроле, что они с ним. Проследовал за наставницей до центра холла. Она двигалась словно на автомате, растерянно озираясь по сторонам. Вдруг, что-то почувствовав, спешно направилась в сестринскую.

— Это халат Алиты, — выдохнул Кристофер, забирая из рук Хотару предмет одежды. Покачал головой. — Но она не могла. Только не Алита…

Наставница в ответ болезненно сморщилась, запуская руку в карман халата, чтобы выудить оттуда черное обгоревшее перо, слишком большое для птицы, слишком живое энергетически для искусственного. Перо ангела.

— Она могла его найти и машинально сунуть в карман, — предположил Кристофер, отказываясь верить в виновность подруги, что всегда заряжала окружающих позитивом.

— Если бы сюда кто-нибудь сейчас зашел, обнаружил бы, как мы с любопытством разглядываем пустоту, — резонно отозвался Андриель, беря перо из рук Хотару. — И это перо странное… Будто крылья отмирают… Я такого никогда не видел здесь на земле.

Крыть было нечем, и оставалось лишь принять факт, что и в земной жизни его сплошь окружают существа совсем иной природы.

— Отмирают? — нахмурился Кристофер.

Оба собеседника с оттенком то ли брезгливости, то ли затаенного страха передернули плечами.

— Крылья ангелов не поддаются никакому лечению. Вообще, — начал бывший покровитель. — Если рана легкая — они восстанавливаются сами, если серьезная, то их срезают. Иначе они начинают отмирать. Лихорадка, острый энергетический дефицит. Зачастую ведет к смерти. Явление крайне редкое.

Кристофер кивнул, принимая пояснения, и ему дико захотел выпить кофе, а может, и закурить, впервые после неудачной попытки пристраститься к дурной привычке еще в школе.

— Значит, она убивает ангелов, чтобы выжить?

— Предполагаю, что да. Вопрос только, как она выживала до этого времени… — кивнул Андриель, выходя из помещения и увлекая за собой свою… дочь? Нет, в таком ключе о них думать не хотелось. — Я же не зря сказал: такого здесь на земле я не встречал никогда. Спроси у любого, тебе ответят, что это байки времен Падения. Те, кто носил поврежденные крылья, все либо мертвы, либо избавлены от этого груза.

— Возможно, до ухудшения состояния крыльев ей хватало благодати, которую излучаю я. Она подгадывала мои смены. Я думал, влюбилась, дурочка… — признался Кристофер, вздыхая. Девушка ему нравилась, и он все еще не мог поверить, что она тот самый падший, которого они разыскивают. Не хотел верить. — Тем не менее, это не объясняет, что она делала до этого, верно?

— Ничего, спросим лично, — отозвался опальный ангел смерти, как-то странно усмехнулся и шепнул Хотару в макушку: — Ищи.

И, видимо, не только Крису сие распоряжение напомнило команду для дрессированной собачки, потому как спустя сотую долю секунды Хотару, на мгновение забыв о важности и ответственности, попыталась придушить своего создателя, но он успел от нее вовремя отскочить, а потому ей ничего не оставалось, кроме как под его сдавленный смех взять себя в руки и направиться дальше.

Миновав коридор, они спустились по лестнице на подвальный уровень, и Хотару остановилась перед никак не обозначенной металлической дверью.

— Подсобка, — отчего-то севшим вдруг голосом проинформировал Кристофер, чувствуя острое желание закурить. Вот только в клинике это было строжайше запрещено.

Его вдруг накрыло волной какого-то темного отчаяния и боли. Эти чувства душили, тошнотой подкатывая к горлу. А он все не мог понять отчего… Переведя дыхание, все же потянулся к ручке двери, но его запястье перехватила Хотару.

— Нет, — испуганно выдохнула она, выхватывая из воздуха короткий клинок, похожий на японский танто. — Я первая, а то мало ли…

И Кристофер кивнул, уступая место тем, кто знал, что делать в такой нестандартной для него ситуации. Только попросил, если будет возможно, не причинять Алите вреда. Она и так безумно страдала. Он сам не понимал, что происходит, но знал — это ее боль катилась сейчас по его оголенным нервам.

Понимающе кивнув, Хотару осторожно открыла дверь, чтобы судорожно вздохнуть от увиденного и растерянно опустить клинок, что держала наготове.

Падшая забилась в самый угол темного, наполненного хозяйственным инвентарем помещения, безмолвно рыдая, источая боль и сжимая в пальцах осыпающиеся поврежденные перья. В воздухе висел тяжелый, но оттого не менее стойкий эфемерный запах гари и разложения. Вздрогнув, она подняла на визитеров заплаканные глаза, в которых мелькнул не страх, а скорее надежда. На избавление? Бедняжка. Кристофер шагнул в комнату, демонстрируя открытые ладони, точно перед ним был раненый зверь, как залог дружественных намерений.

— Алита. Позволь нам помочь тебе.

Девушка вздрогнула и отчаянно замотала головой, как мотают испуганные дети, которые боятся и врачей и уколов.

С тихим вздохом оттеснив Хотару, в помещение прошел Андриель, осторожно, стараясь никак не напугать несчастную, опустился перед ней на колено.

— Ну что ты, девочка… Ты ведь помнишь, кто я? — шепнул он и, дождавшись несмелого кивка, осторожно взял ее лицо в свои ладони. — Посмотри мне в глаза. Не бойся. Я тебя не обижу… Бедное дитя. Ты понимаешь, что тебе нужна помощь? — вновь кивнув, Алита вдруг отчаянно разрыдалась в голос, уткнувшись лицом в чужое плечо.

Качнув головой, Андриель стянул с себя серое драповое пальто, чтобы максимально осторожно накинуть его на чужие плечи.

Обернувшись к спутникам, падший одними губами шепнул:

— Это не она.

Всего три слова, а такого облегчения Кристофер никогда не испытывал, точно это его самого оправдали, вселили надежду, что все еще будет хорошо. Не скрывая одолевающих его эмоций, он шумно выдохнул вместе с Алитой, затихшей в мягких объятьях Андриеля, которого узнала спустя страшно представить какое время. Повинуясь смутному чувству, он дошел до противоположной стены помещения и взял с полки предмет, которым хотела, но не воспользовалась коллега. На миг прикрыв глаза, спрятал его под курткой.

Заметив это, Андриель сказал, что все объяснит позже. Пока нужно добраться до безопасного места и вызвать Джоэля. Он поднялся, аккуратно подтянув за собой едва устоявшую на ногах Алиту. Девушку шатало, а перья осыпались с крыльев, спрятанных под тяжелой тканью, словно бы ее ощипывали в четыре руки. Зрелище холодило между лопаток, и Кристофер пошел вперед, чтобы обеспечить спутникам свободный путь до черного входа. Им были не нужны лишние вопросы. Он сделал даже больше, вызвав такси, что доставило их к самому дому Андриеля.

Где их уже ждали Джоэль и Хотару?.. Только в этот момент Кристофер понял, что наставница не садилась с ними в такси, видимо, предпочтя рискнуть и сделать более полезные дела, нежели оберегать бывшего наставника и смертного доктора от теоретических вспышек чужого гнева.

Джоэль смотрел на Алиту с откровенным ужасом, хотя Крис был уверен, что с его медицинской практикой тот повидал все и даже больше. Чуть качнув головой, прогоняя это ощущение, медик помог довести девушку до подготовленной гостиной: посреди комнаты стоял стол, застеленный шелковой простыней с какими-то письменами, рядом были разложены причудливые, но, несомненно, хирургические инструменты.

Увидев их, успокоившаяся было Алита вновь разрыдалась. И ее можно было понять. Физическая боль что, она привыкла терпеть, но потеря крыльев, даже если они тянули к гибели, было ударом для любого ангела. Не было таких слов, чтобы утешить ее сейчас, но надежда на лучшее всегда творила чудеса.

— Алита, — мягко приподняв к себе заплаканное личико, Кристофер коснулся губами ее лба. — Жизнь на этом не заканчивается, верь мне. Я никогда не брошу тебя, помогу. Обещаю.

Девушка продолжила сдавленно рыдать, вцепившись пальцами в его куртку, но все же позволила раздеть себя, обнажая ужасающее состояние спины и… того, что осталось от крыльев. На это было больно смотреть, каково с этим было жить…

Крис попытался отогнать от себя эти назойливые мысли, абстрагироваться от чужой боли. В конце концов, врач он или нет? Помог девушке улечься на кушетку, поглаживая по плечу, стараясь утешить, успокоить, пока глава медслужбы ангелов смерти, натянув перчатки, осторожно осматривал остатки крыльев, решая, как быстрее и легче будет иссечь их у основания.

Услышав звон перебираемого инструмента, Алита снова всхлипнула, и Кристофер взял ее за руку, позволяя сжимать до боли, и сам сжимал в ответ, давая понять, что здесь, с ней, и не оставит. То, что она падшая, ничего не меняло в их отношениях.

— Все будет хорошо, — шептал он ей, точно повторяя мантру. — Все будет хорошо.

Сам же не мог отвести взгляда от мастерских действий главы медслужбы. Он действовал аккуратно и максимально быстро. Словно бы срезал крылья каждый день, и для него это не было чем-то необычным. При этом, сравнить это действо со смертной ампутацией при всем желании было невозможно хотя бы потому, что не было анестезии, да и инструментарий не был похож даже отдаленно.

Все было кончено за каких-то пятнадцать минут. Скальпель рассек кость в одно движение, словно его преградой являлся лишь слой эпидермиса. Отделенное крыло тут же вспыхнуло и сгорело без следа, так и не долетев до пола. Алита без чувств замерла на импровизированном операционном столе, не в силах вынести своей потери. Крис был в этом уверен, слишком велика была боль, что переполняла ее.

По-прежнему не отпуская холодной ладони, Палмер поднял взгляд на Андриеля, точно желая прочитать на лице ответ на вопрос, что бился в голове напуганным мотыльком: Что со мной происходит?